Пройдя на цыпочках по потертому деревянному полу, я присаживаюсь на краешек ее кровати. Возможно, мне не следует садиться к ней так близко – Би может быть заражена. Кто знает, может быть, болезнь уже сочится из ее пор, выплескивается наружу с каждым выдохом. Но я прикасалась к царапине на ее коже, уже дышала одним воздухом с ней. Хуже того, мою собственную кожу оросил летний дождь, я чувствовала, как он впитывался в мою плоть. Болезнь уже проникла в наш дом.
Би водит рукой по подушке. Она проснулась. Сероголубые глаза приоткрываются; взгляд Би упирается в дальнюю стену, на самом деле для нее невидимую.
– Я слышала твой разговор с Тео внизу, – говорит Би.
Но не поворачивается ко мне лицом, а продолжает смотреть в сторону.
– Эш с Тёрком заступили за границу.
– Леви планирует отправить обряд? – спрашивает сестра.
– Да, – тереблю я штопаный-перештопаный шов на подушке, из-под синих ниток проглядывают белые. – Может, ты поговоришь с Леви? Убедишь его этого не делать?
Би на миг прикрывает глаза, ее веки подрагивают, дыхание меняется.
– Я больше не смогу его ни в чем убедить.
– Я догадываюсь, между вами что-то произошло… Но ты единственная, кто способен повлиять на Леви.
– Уже нет.
Би резко выпрямляется, простынь соскальзывает с ее плеч, и я вижу несмытую грязь на ее ступнях и кровь, запекшуюся на икре. Ее постельное белье придется постирать несколько раз, чтобы оно стало чистым.
– Если они больны, обряд их исцелит.
– А может, и нет…
– Значит, слишком поздно.
Сестра глядит на меня с такой пустотой в глазах, какой я никогда раньше не видела; на скулах Би дрожат слезки. Мой взгляд непроизвольно задерживается на ее животе. Но под тонкой тканью ее платья пока ничего не заметно.
– Мы не можем их спасти.
Вытянув руку, Би сжимает мою ладонь. Ее кожа мягкая и нежная, без мозолей. Ногти коротко пострижены.
– А окажись на их месте ты? – упорствую я. – Что, если и тебе потребуется помощь?
Би улыбается уголком рта: