– Я могу все устроить, – произнесла Шери и неуверенно взглянула на мужа. – Мы объединим усилия с Алишей.
Кейли помолчала и наконец ответила:
– Звучит неплохо.
Сказав это, она едва не расплакалась. Ей вдруг вспомнилось, как всего неделю тому назад они с Бобби сидели в ресторанчике и обедали.
– Ну и славно, – подытожил Бишоп. – Рассусоливать ни к чему. Так и передайте этому поклоннику месяца – встреча будет краткой.
– Пап, я ведь совсем не уверена насчет концерта, – произнесла Кейли. Уступив с обедом для фаната, она почувствовала в себе силы вновь заговорить с отцом о грядущем выступлении.
– Маленькая моя! Делай как посчитаешь нужным!
С этими словами Бишоп наклонился и ухватил за тонкий гриф старую гитару «Гилд» янтарного цвета. Кейли имела обыкновение держать свои гитары под рукой, в гостиной. Отец провел по струнам, проверяя настрой, и еловая дека отозвалась высоким звенящим тембром. Таун наиграл куплет песни Элизабет Коттен «Freight Train».
Мастерства Бишопу было не занимать. Он талантливо играл, используя как синкопированную пальцевую технику в духе братьев Траум и Лео Коттке, так и медиаторную – ее практиковал Док Уотсон. Кейли считала, что медиаторной техникой отец владеет ничуть не хуже, чем легендарный гитарист. Самой же Кейли оставалось только мечтать о том, чтобы достичь подобного уровня. Огромные руки Бишопа так и запорхали над гитарой: левая ладонь ловко скользила по грифу, а пальцы правой быстро перебирали струны. Вместе они исполняли чертовски сложные ритмические рисунки.
В популярной музыке гитара традиционно служила другим целям: для аккомпанемента – точно так же, как барабаны или маракасы. И только в последние восемьдесят лет гитара все чаще и чаще выступала солирующим инструментом. Кейли же использовала гитару «Мартин» по старинке, аккомпанируя главному инструменту – своему голосу диапазоном в четыре октавы.
Пение же Бишопа оказалось настоящей пыткой. Кейли хорошо помнила отцовский лирический баритон, и то, что она слышала теперь, было лишь жалким подобием прежнего величия. Тот же Боб Дилан обладал не таким уж и замечательным тембром, но зато отличался экспрессией и брал высокие ноты. Чего не скажешь про Бишопа Тауна. Когда Кейли случалось выступать дуэтом с отцом на одной сцене, она частенько устраивала ему испытания: то сделает отклонение в неудобную тональность, то возьмет так высоко, что у бедняги весь лоб покроется испариной.
– Рассусоливать ни к чему, – громогласно повторил Бишоп.
«Про что это он? Про концерт? – задалась вопросом Кейли, а затем вспомнила о грядущем обеде с поклонником. – Когда же он состоится? Завтра или послезавтра?.. Ох, Бобби, Бобби!» – с горечью подумала певица.
– А насчет концерта мы еще обсудим, – словно бы подслушав мысли дочери, продолжал Бишоп. – Посмотрим на твое самочувствие. Может, через денек-другой ты еще и оклемаешься. Так почему бы тогда и не выступить? Но повторюсь: самое главное для нас, чтобы ты была здорова и счастлива.
Кейли снова выглянула в окно и посмотрела на рощицу деревьев, специально высаженных между домом и дорогой для вящей тишины и уединения.
«Отличное укрытие для Эдвина, – подумала она. – Небось подобрался к дому, затаился и наблюдает! – От мрачных мыслей ее отвлекли зазвеневшие из-под пальцев Бишопа арпеджио. – Уменьшенный септаккорд, малый секстаккорд, большой мажорный аккорд, – невольно определила Кейли. – Как у него гитара звучит! В руках у папы даже палка запоет!»
Девушка снова задумалась. Отец никогда не отменял концертов – он пропускал их по уважительным причинам: либо был в отключке, либо сидел в тюрьме.
– Сделай все в лучшем виде, – обратился Бишоп к Шери и поставил гитару на стойку.
Услышав это, женщина, каждый день душившаяся разными духами, вся прямо аж взвилась от радости и в знак благодарности потянулась было к руке мужа, но затем передумала. В присутствии падчерицы Шери пыталась вести себя сдержанно.
«А она старается! Просто из кожи вон лезет! – подумала Кейли и улыбнулась мачехе. – Нет, я вовсе тебя не ненавижу. Ты мне просто не по душе. Извини».