— Нет, конечно. Больше я без вас никуда не уеду.
Евгений.
Как мало для счастья надо — всего лишь вовремя появиться в нужном месте в нужное время, предотвратить беду и мельком увидеть блеск любимых глаз.
Яна испугано смотрит на меня и кутает ребёнка ещё больше в пиджак Германа. Не желает его отдавать.
Моя вина, знаю. Боится, что я приехал за Тимом. Только она до сих пор не понимает, что под воздействием шока ко мне вернулась память.
Подхожу к ней, присаживаюсь на корточки, беру её лицо в ладони и аккуратно прижимаюсь лбом к её лбу. Вижу, как опускает дрожащие ресницы, чувствую, как замирает её дыхание, как кончики моих пальцев приятно покалывает от желания притянуть её в свои объятия.
Боюсь спешить, хотя сердце учащённо ликует. Боюсь верить своему счастью, чтобы не вспугнуть. Впервые за столько месяцев борьбы и ожидания я наконец-то свободен. Мы так мечтали об этом, так долго к этому шли, и вот я здесь, рядом, не знаю, как ей об этом сказать. Просто не могу подобрать правильных слов.
— Прости… — шепчу ей в губы настолько искренне, насколько это возможно. — Прости мне мою чёртову ревность, малыш…
Целую её в кончик носа, не смея прикасаться к губам, а в голове проносятся все события от нашей первой встречи до этого момента. Все. Всё всплывает в памяти, до мельчайших подробностей и ощущений. Любовь в груди вспыхивает ослепительно ярким пламенем, жаром разливаясь по охлаждённому телу.
— Если ты думаешь, что я приехал его забрать, то это не так. Отдай ребёнка Герману, его нужно срочно согреть, а нам с тобой поговорить.
— Разве ты не всё сказал в ту ночь? — распахивает веки, встречаясь с моим взглядом.
— Тим вернётся к тебе после того, как под присмотром Ольги Егоровны примет горячую ванну. Клянусь. Нам нужно поговорить о случившемся. Я не уеду отсюда без ответов.
Отпускаю её. Встаю, начинаю расстёгивать прилипшую к телу рубашку, чтобы снять и отжать воду. На нервах пальцы с трудом справляются с задачей. Стараюсь не подавать виду.
Яна ещё немного колеблется, затем неохотно передаёт сына в руки Германа, поднимается на ноги. Приходится оторваться от занятия и помочь ей встать.
— Давай помогу, — протягивает свои руки, но тут же тормозит. Её пальцы замирают в миллиметре от груди, словно ей требуется разрешение коснуться меня.
Обхватываю тонкие запястья, прикладываю пальчики к солнечному сплетению, затем и вовсе прижимаю её ладошки к себе в том месте, где сердце пытается пробить грудную клетку. Она изумлённо распахивает глаза. Знаю, что чувствует силу и скорость ударов.
— Давай поговорим. Я не буду оправдываться. Я виноват. Признаю, что повёл себя жёстко по отношению к тебе и к нашему будущему ребёнку. Сожалею, что из-за меня ты оказалась здесь. Я безумно хочу тебя вернуть. Но если ты выберешь Руслана, я отступлю. Клянусь. Больше не потревожу. Дам тебе шанс стать счастливой, как ты в своё время дала мне мой, чтобы я наладил испорченные отношения с супругой. Единственная просьба — я хочу видеться с детьми. Принимать участие в их воспитании. Забирать на короткие уикенды.
— Жень, — всхлипнув, прикусывает губу, чтобы не расплакаться. Ей приходится на пару секунд плотно закрыть глаза, чтобы прогнать слёзы. — Мне не нужно выбирать между вами. Зачем ты приехал? Что тебе сказал Тим?