Вмиг становимся мокрыми, сливаемся телами, поверхностно дышим, глядя друг другу в глаза.
В ушах оглушающе грохочет пульс. Замечаю, как взгляд его становится диким. Эмоций не счесть. Такой сумасшедший микс, что я сама теряюсь вместе с ним.
— Ты ненормальный.
— Я предупреждал. Ты не приняла всерьёз мой совет, теперь будем мыться так.
— Обнявшись? — неосознанно хватаюсь за его шею, чтобы не упасть, потому что от этой близости не только голова кружится, из-за неё мои губы тянутся к его…
Вода заливает лица так, что дышать становится сложно. Я понимаю, что полностью нарушаю установленные мною правила, но остановиться уже не могу. К нему тянет настолько сильно, что все мои бастионы рушатся в один миг, осыпаясь обломками к ногам.
Прикрываю глаза, чувствую его дыхание на губах. Кожа к коже, и острый разряд электричества снова поражает меня, прямо в сердце, потому что Женя не отстраняется, он словно заново исследует, пробует прикасаться ко мне губами, кончиком «неуверенного в себе» языка.
Привстав на носочках, прижимаюсь к нему ртом, грудью, животом, чувствую, как сквозь мокрую ткань в развилку между ног пытается прорваться твёрдый член. Внутри происходят неописуемые химические реакции, взрываются фейерверки, распускаются бутоны цветов, срывающиеся ввысь огромные стаи птиц, словно крыльями щекочут моё нутро вплоть до яремной ямочки...
Всё как в чудесном сне. Мой любимый рядом, со мной, прижимает к своему телу сильной рукой и губительно медленно, без участия языка, пробует ощутить мои губы. Не сминает их, не облизывает, не набрасывается с жадностью, чтобы прихватить их зубами и свести с ума в один миг. Он просто прикасается к ним нежно, щекочет, как будто лепестками роз, жалит кожу будоражащими импульсами, разжигает в теле очередной невыносимый пожар.
— Ж-е-н-е-ч-к-а… — из горла вырывается то ли стон, то ли судорожный вздох.
Ноги начинают подкашиваться. В поисках опоры, слепо хватаюсь за больное плечо, и тут же меня отбрасывает в реальность. Огорошенная внезапно резанувшим по нервам пронзительным стоном Евгения, бьюсь в истерике.
— Прости. Прости меня, пожалуйста, прости… — отпрянув от него, как от огня, нервно хватаюсь за мочалку и баночку с гелем. Дрожащими руками наливаю жидкость. Естественно перебарщиваю.
Выскользнув из мыльных рук, бутылочка с грохотом падает на пол, а я вздрагиваю, вскидывая растерянный взгляд на его искажённое болью лицо.
— Очень больно? — закусив губу, виню себя за неосторожность.
— Нормально всё, — шипит, поглаживая здоровой рукой больное место.
— Не нужно было… — бормочу я, вспенивая состав мочалкой. Чтобы не поскользнуться на геле, приседаю и поднимаю бутылку с пола. Ставлю её на место, затем прошу повернуться ко мне спиной.
Женя, оперевшись рукой о стену, послушно замирает, устремляя взгляд на чёрный кафель.
— Слева не дави, — изрекает просьбу.
Медленными движениями прохожусь мочалкой по рельефной спине, задерживаюсь на пояснице, намыливаю ягодицы и бедра…
— Нужно было взять с собой табуретку. Хочешь, я принесу? — порываюсь к дверце, но Женя останавливает меня, прорычав твёрдое «НЕТ!»