— Спасибо за лестный комплимент. Учту.
Её лицо вплоть до кончиков ушей ту же покрывается алыми пятнами из-за подавленной злости.
— Яна, — хочется ругнуться, но вовремя сдерживаю себя. Ощутив невыносимую тяжесть в паху, пытаюсь прояснить нелепую ситуацию. — Скажи, ты этого добивалась?
Яна.
— Чего добивалась? — строю из себя глупую дурочку с распахнутыми глазищами, а на самом деле хочется разрыдаться от счастья.
Боже, он всё ещё хочет меня! Не просто хочет, он вспыхивает желанием как спичка огнём.
Моё сердце бешено стучит от этого факта, а руки так и намереваются пуститься в пляс из-за волнения.
— Ты прекрасно понимаешь о чём я, — намекает о своём напряжённом «хозяйстве», находясь им в опасной близости с моим животом.
— Нет, Женя, не понимаю, — сдерживаюсь изо всех сил, чтобы не повиснуть на его шее и не впиться губами в его губы. Желание поцеловать его равносильно выбору жизни среди смерти. — Я пытаюсь помочь тебе принять душ. Ты сам оттягиваешь время.
Заканчиваю дебаты и на ватных ногах, стараясь не показывать тремор в теле, подхожу к душевой кабинке.
— Идиот… — приглушённый голос сливается с шумом хлынувшей воды.
Пытаюсь отрегулировать температуру на смесителе, не успеваю толком выровняться, как натыкаюсь лопатками на тёплую, вздымающуюся грудь. Замираю, ощущая позади себя горячее, дышащее жаром тело. Мой затылок покрывается мурашками. Глохну от ударов собственного сердца, которое норовит пробить грудную клетку, потому что в попу упирается головка твёрдого члена и не на секунду не разрывает со мною контакт.
Сумасшедшая…
Что я вытворяю?
Ему же нельзя! — вопит моё сознание, а тело просит большего. Оно хочет праздника. Изнывает от тоски по иступленным ласкам, которые не способен дарить ни один мужчина кроме него.
— Раздевайся, если не хочешь испортить платье, — голос Захарова звучит хрипло, но в то же время настойчиво, затрагивая под кожей каждый оголенный нерв.
— Женя… — прошептав растерянно, принимаюсь кусать губы. — Ты же не…
Хочу добавить «несерьёзно», но мой голос сипнет окончательно на нервной почве. В голове происходит взрыв, накрывая противоречивыми эмоциями.
— Ты же не сахарная. Не растаешь, — платит той же монетой. — Помоешь мне спину, с остальным справлюсь я сам.
— Но… — вспоминаю о голой груди под лифом платья и меня бросает в жар.