Все случилось летом

Хмурый день клонился к вечеру. Весна, начавшаяся дружно, растопила снега, расковала реки, а потом, как будто утомившись, ушла за моря на отдых. Обнаженная земля пестрела мусором, и некому было расстелить зеленый ковер по серому савану прошлогодней травы, по рыжим скатам берегов. Ветвистые оголенные дубы стыдливо стояли по кручам, словно присматривая, чтобы лес не свалился в реку. А лес купался в белесом тумане и тишине; раскрасневшиеся березы, сероватые осины и сочно-зеленые ели тянулись по обоим берегам, насколько хватало глаз, и растворялись где-то там, у задымленного горизонта.

По воде лениво плывут бревна — парами, тройками и беспорядочной массой. Их, словно мелкие пташки ястребов, окружают дровяные чурки. Недолго осталось им плыть как попало. С высоты склада видна связанная из бревен и наведенная поперек течения перемычка. Возле нее, плотно прикрывая водную гладь, теснится древесина. От перемычки, примерно на четверть километра вниз по теченью, растянулись ленты спаренных бревен, образуя несколько коридоров. В каждом из них уже готовый или только начатый плот. На дощатом настиле перемычки с баграми в руках орудуют плотогоны. Они сортируют древесину, рассылая ее по разным коридорам, — для телеграфных столбов, для строевого леса, для пиловочника. В этих коридорах вяжут плоты, а потом катер тащит их к лесопилкам. И все это называлось рейдом сортировки и вязки.

На лежавшую поперек реки перемычку с ее коридорами своей мощью давило теченье, и тысячи бревен беспокойно ерзали в воде, грозя в любую минуту ринуться вниз. Но все оставалось на месте, потому что перемычку прочно удерживал стальной трос, тянувшийся над рекой, от берега к берегу.

С высоты склада Тедис смотрел на рейд. До него было довольно далеко, и, как Тедис ни старался, он не смог среди работавших разглядеть Лапайниса. Но Лапайнис наверняка был там, где можно заработать хорошие деньги, тем более что предвиделось перевыполнение плана. Ради этого стоит попотеть и лишних пару часов, зато как приятно шелестят рубли, особенно когда их целая пачка. Да если еще новенькие попадутся, не захватанные грязными лапами всяких проходимцев, тогда душа поет, как медная труба, и тогда, ковыряя в зубах после сытного ужина, можно послушать, как Тедис читает стишки…

— Ну погоди, я тебе почитаю! — процедил сквозь зубы Тедис, переводя взгляд на противоположный берег.

Там, в окружении кряжистых дубов, стоял новенький одноэтажный домик с красной шиферной крышей и большими окнами. С виду он был похож на сельскую гостиницу или турбазу. В одной половине его размещалось общежитие плотогонов, кухня, а в другом — двухкомнатная квартира начальника рейда Яниса Дивпэды. Это он, Дивпэда, распоряжался тут — и людьми, и лесом, и всеми работами, и Тедисом тоже. Когда Лапайнис сказал ему, что Тедиса следует снять с вязки плотов, перевести на сортировку леса, начальник так и сделал, а потом он отправил Тедиса еще выше по теченью — туда, где он сейчас. С каждым переводом зарплата Тедиса понижалась: валить бревна в реку может каждый дурак, даже тот, кто таскает книжку стихов за пазухой. Тут не нужно никаких задатков плотогона, были бы руки. Да багор или шест.

Закрепив трос, Капитан с двумя другими рабочими пошел кидать с берега дровяные чурки. А Тедис, прихватив на сей раз багор, побрел один за бревнами, которые трактор волочил к воде. Тракторист, высунувшись из кабины, что-то кричал ему, но из-за грохота нельзя было ни слова разобрать.

— Эй, Дивпэда! — в свою очередь, крикнул Тедис. — Смотри, в реку угодишь.

Тракторист скрылся в кабине. Трактор остановился у самой воды. Мотор все еще тихо вздрагивал. В свежих колеях, проложенных трактором, слезились роднички. Тедис принялся скатывать бревна в реку.

Дивпэда-младший — сын начальника рейда — выпрыгнул из кабины, чтобы помочь Тедису, когда дело дойдет до крупных бревен, хотя это и не входило в его обязанности. Ватник у него был до того перепачкан маслами и копотью, что приходилось удивляться. Даже уши, огромные, оттопыренные, и те были черны. И только глаза — большие глаза, полные детского любопытства, — чисты и светлы.

— Послушай, Тедис, — сказал он. — Друг ты мне или нет?

Тедис всем телом налег на багор. Тяжелое бревно, величаво, словно корабль, скользнуло в реку, подняв большую волну. Выдернув из-под бревна багор, Тедис смерил Дивпэду равнодушным взглядом и пожал плечами.

— Был у меня друг, да, слава богу, помер… Любил деньги занимать, а отдавать ни-ни.

Дивпэда-младший смотрел на него, разинув рот. Потом звонко рассмеялся.

— Здорово! Только это я еще от Лапайниса слышал! Он рассказывал про этого… как его… забыл. Точь-в-точь. Его слова. А скажи, как это ты вчера в городе всю получку спустил? Вот это номер!

В радостном нетерпении Дивпэда потирал свои перепачканные ладони. А Тедис с безразличным видом скатил в воду еще одно бревно. Возле берега образовался затор, и он занялся им.

— Может, лучше стихи почитать?

Лицо парня омрачилось. И тогда он сказал тихо-тихо, словно их могли подслушать:

— Послушай, в следующий раз возьми меня с собой. Вот где, наверное, здорово. Может, даже в эту субботу? Если в город поедешь. Тут в лесу от скуки подохнешь. Возьми, а?

— Да ты еще и пить-то не умеешь, — пренебрежительно бросил Тедис, — тоже мне плотогон.