Вор

– Здесь, отец, у меня за плечами, – ответила Гефестия и обнаружила, что стрелы исчезли.

Гефестия подумала, что, может быть, выронила их в долине, и Небо велело ей пойти и посмотреть. И сказало, что пойдет вместе с ней.

– Раз ты так небрежно с ними обращаешься, – сказало оно, – сомневаюсь, что отдам их тебе, если найду.

Из долины Гефестии не был виден огонь, а между тем мир полыхал все сильнее. Сгорели оливковые деревья, сгорел дом Эвгенидеса. Пожар разрастался, и Лиопидусу стало страшно.

– Ты-то бессмертный, – сказал он брату, – а вот я погибну.

Эвгенидес взял его за руку, и они побежали от пламени. Огонь окружал их со всех сторон. От страха Лиопидус закричал, что это Небо посоветовало ему загнать брата в ловушку, он воззвал к Небу и попросил защитить его, но Небо не ответило. Эвгенидес любил брата, хоть тот этого и не заслуживал, и попытался вынести его из огня, но Лиопидус сгорел у него на руках. В этот миг Гефестия с отцом молча шли среди высоких елей.

В те времена в одной из горных долин властвовал царь Гамиатес. Он посмотрел из своего мегарона, и увидел мир, объятый пламенем, и увидел Эвгенидеса с братом, и догадался обо всем, что произошло. Он вышел из мегарона, переправился через реку и стал искать Великую богиню в ее храме, но храм был пуст. Он вернулся к реке и на берегу встретил речного бога, который был сыном Неба.

– Мир объят огнем, – сказал он реке.

– Я не сгорю, – ответила река. – Я – вода.

– Даже вода страдает от великого пожара, – возразил Гамиатес, вспомнив, как пылало все вокруг, когда Земля и Небо сердились друг на друга.

– Где сейчас пожар?

– Внизу, на равнинах.

– Выше моего течения или ниже?

– Ниже.

– Тогда мне не о чем беспокоиться, – ответила река.

– Но Эвгенидесу будет плохо.

– Эвгенидес – враг моего отца, – сказала река, и Гамиатес понял, что река не придет к нему на помощь, поэтому он остался стоять в молчании и смотрел, как пылает мир, как умер Лиопидус, как горит Эвгенидес, но не умирает.

– Смотри, – сказал Гамиатес, – Эвгенидес несет громовые стрелы твоего отца.

– Они больше не принадлежат моему отцу, – сказала угрюмая река. – Пусть Гефестия сама их отбирает.

– Если их заберешь ты, то сможешь отдать их своему отцу, а не Гефестии, – заметил Гамиатес.