Передозировка

Мелькнула мысль: не слишком ли рискованно ходить одной по темной стоянке? Эмма содрогнулась, и холод достиг ее сердца. Она нащупала в кармане короткий и тяжелый стетоскоп. Вот ее оружие. Она практиковалась использовать стетоскоп как нунчаки. Жаль, у меня нет пистолета. Или хотя бы скальпеля в руках. Вот уж с ним я управляться умею. Перцовый баллончик! Куплю себе завтра. Она снова вздрогнула и, оглядевшись, открыла дверь машины.

Оказавшись внутри, она с облегчением выдохнула и поехала домой. Шея болела, костюм казался не по размеру, а руки сводило от холода. Скорее бы этот день закончился.

Последней соломинкой стал наркоман, обозвавший ее сукой. Охрана его вывела, но злость кипела в Эмме до сих пор, хотя прошло уже несколько часов.

Он пришел уже в третий раз за неделю. Сегодня — со сломанным зубом, два дня назад — с болями в животе, за день до того — с ноющей спиной. Всякий раз он получал рецепт на опиоиды, для которых не было показаний. Он или употребит их сам, или продаст на улице. Конечно, проще поддаться и выдать ему требуемое, но так нельзя.

В гневе она пошла отчитывать Амбера, который выписал наркоману предыдущий рецепт.

Тот уперся:

— Вы лечите по-своему. Я лечу по-своему. Вы мне не начальник и не можете мне приказывать.

— Но он на этой неделе был здесь три раза в поисках дозы. Нельзя давать ему опиаты. Это неправильно.

— Но Совместная комиссия[10] говорит: «Если пациент уверяет, что ему больно, значит, ему больно».

— Да просто загляните в базу данных по контролю оборота рецептурных препаратов. Там вы увидите, сколько рецептов на опиаты он получил за последние несколько месяцев по самым разнообразным жалобам. Он приходит не из-за боли. Он приходит за дозой.

— Я должен заботиться о пациентах и заполнять целую кучу бумаг. У меня нет времени ползать по чертовым базам данных.

— Вместо того чтобы помогать ему, вы потворствуете его пагубной привычке!

— Еще раз: я лечу так, как считаю нужным. Вы не имеете права говорить мне, что делать.

— Но с моральной точки зрения неправильно потакать дурной привычке!

— Они взрослые люди, и это их выбор. Я им в опекуны не нанимался!

— Но и поставщиком наркотиков становиться не должны! Вы же врач!

Амбер посмотрел на нее так, словно готов был ударить.

— Ой, я вас умоляю! — бросил он и вышел.

Ей самой хотелось его ударить. Вместо этого она перевела дух и вернулась к пациентам. Теперь, когда проклятая смена наконец-то закончилась, Эмме нужно было выговориться. Она позвонила Виктору.

Он был занят: готовился укладывать дочерей спать.