То «заика», то «золотуха»

(Cover — «Насилию. нет»; сериал «Американская история ужасов: Дом-убийца», 2014–2015 гг., США, Создатель — Райан Мёрфи, Брэд Фэлчак; «А ты веришь в Деда Мороза?»; Оммаж — «Треугольник», 2009 г., Великобритания, Австралия, Режиссёр — Кристофер Смит, «Няньки», 1994 г., США, Режиссёр — Джон Парагон, сериал «Люцифер», 2016–2021 гг., США, Режиссёр — Лен Уайзман, Кевин Алехандро; Клуб Романтики: Секрет небес; «Отряд самоубийц», 2016 г., США, Режиссёр — Дэвид Эйр, «Хищные птицы: Потрясающая история Харли Квинн», 2020 г., США, Режиссёр — Кэти Янь, «Отряд самоубийц: Миссия навылет», 2021 г., США, Режиссёр — Джеймс Ганн)

Девушка приезжает на презентацию своей книги в свой же родной город, спустя пять лет!.. Ровно столько же — не видя: ни его, ни… их. Так уж повелось!.. Да. По пять лет — на рот. Точнее: «род». Правда, только — по женской линии. И со стороны лишь — бабушки же. Но и всё же!.. И вот — она здесь. Решается-таки и, сделав заодно ещё и сюрприз, не предупредив, до этого общаясь разве что в мессенджерах и перепиской, приезжает «собственным ходом» с другом: охранником и… водителем же всё по совместительству. Сбрасывает вещи на квартире, пока никого нет и бабушка же работает, и едет к матери в школу: где она работает и находится большую же часть своего времени, сводного и «не»; остальное же — проживая уже и на собственной квартире с… сожителем, съехав от неё и своей же матери! Подъезжает почти ко входу, заблаговременно сняв «запрещающие» это, как и любую же парковку у входа, цепи. Пусть и единственное, что они могут и действительно запретить, так это использовать их, как «скакалку», из-за веса; ну и снести их вместе со столбами, к которым они и приварены, на ближайшую же «скупку металла»: не говоря уж и за потресканный асфальт, в коий они так же за- и прямо-таки ввинчены, мама же не горюй! Во дворе — пусто. В школе — тишина!.. Идут уроки. Но и, видно же, да и как обычно же всё, не для всех!.. И стоит им только припарковаться, как и в боковое окно, со стороны же девушки, прилетает пуля, и не одна, изрикошетив тут же остальные стёкла и двери рядом. Но успев пригнуться, за какие-то секунды и чисто по инерции, инстинктивно, на автомате и автопилоте, они поднимаются — и видят лишь вбегающую по ступенькам тёмную фигуру: со средней сумкой, полностью закрытым телом, в капюшоне и бандане на пол лица. И ведь не трудно догадаться, после и того, что уже было, что же и именно — в той сумке!.. Да и страшно же только представить — что ещё и помимо: пока под плащом её и на спине, а там и груди, крест-накрест висят патроны… для ружья. Как мило!.. Они снова «спутали лес со школой» — и решили пострелять «скотинку»… почеловечней. Но и жаль же тут же — только психологи никак до этого допереть не могут: вместе со всей проверяющей братией и… армией, оружейным и воинским учётом!.. И стоит фигуре скрыться за входными дверьми, как девушка вылетает следом и, с хлопка двери, летит к школе, так и не сбавив скорости, пока!.. И естественно же ей наперерез ни вылетает парень, логично и не намекая, говоря же и о том: куда и за кем она собирается — без всего. На что и она же ему тут же парирует, отмечает-отвечает, что «без всего» — это её. «Злом на зло? Фигня!.. Стиль? Да». «А пустой и открытой идти — ок!». И почти же ссорятся, когда уже и изнутри раздаются выстрелы — и они вновь приседают, ожидая, что вылетят стёкла, но и ничего такого не происходит, кроме!.. И, как и он, она это всё тоже понимает, как и то, и что немаловажно, а там и больше: там — дети и её мать; и стоять тут истуканами, без возможности предупредить их прыжки и панику, не вариант. Так что и она же — идёт к ним; а он — вызывает подмогу и бережёт прохожих и родителей, близких и родных, всех и их, от ещё большей истерики и желания ввалиться туда всем их кагалом. Сама же обещая: быть осторожной и не попадаться под «горячую», не лезть на рожон!.. Да и куда уж там — ей бы только до третьего этажа добраться: а и перед этим — ещё оповестить и «закрыть» остальных. И стоит ей только сделать шаг ко входу, как подбегает, откуда ни возьмись, парень-ёж с «прямым эфиром из не менее, а там и более, опасной соц. сети» и предлагает свою помощь: так и заодно же ещё и как «фиксатора» всего и всех, вся; и такой же пустой, как и она. Друг её — хренеет вдвойне!.. Но и сказать же против ничего не успевает, обговорив и согласовав лишь одну деталь: его же и побега, в случае чего; обязательного, понятого и принятого. И они — вбегают в школу!.. Крича на ходу и с её всё стороны — что-то вроде: не дать им начать штурм — раньше времени. «Ни одним, ни другим!..». «А до какого — времени?». До её сигнала. «Смс!.. Галочка или ок». «А может и ничего, что они все — просто выйдут и сами». «Как пойдёт!..». И, готовые уже увидеть всё, как и всех же и вся во всём, видят лишь пустой пост охраны и всё так же «опущенные» турникеты. «Так же» — понятнее для него: ведь при ней — такое было; а она отучилась — уж и с десяток лет назад. И как бы — итог виден!.. Понятно, что: ничего не понятно. Но и благодаря «делёжке» самой школы на два крыла, как по и дальним же «хлопкам» справа, она понимает, что этот «некто» — пошёл через «детский корпус»: и если он не хочет сброситься с крыши; красиво окончив свои похождения, а не просто застрелившись; то точно поднимется — хотя бы и чисто ради учащихся там. И они — бегут ему наперерез!.. Не следом. С её стороны и ему же поясняя это тем, что там — ближе кабинет директора: «оповестительный» центр. Зво-нок!.. Ну нет у них — динамиков, замков на дверях; даже туалетов, что уж говорить и о кабинетах; а камер и «тревож-ки» у охраны — и подавно. Хоть и весьма же иронично, что до районного полицейского участка — пешком подать. «Забор — вокруг!.. С “дырой-калиткой” — в сторону продуктового магаза, выпиленной чуть ли и ни лично же всё трудовиком. Защита, мать её! Но благо и директор же ещё — физрук. Казалось бы!.. Но да. Сочетаемое. Ведь и сразу же после — литератора-химика, языкастого-физика и!.. Так далее. И тому же подобное! Кадров — не хватает. А учить как-то — надо. А вот хочется ли? И сможется ли?.. Буквально! Сбудется ли? Узнаем — сразу же после того, как найдём этот долбанный “громкоговоритель”! При лучшем раскладе — он будет в его же кабинете, где и сама же “объявительная”». «А при худшем?». «Придётся — идти прямо навстречу “шутеру” в спортзал: где и у него же, дирика, возможно, как раз таки вовремя, идёт урок. Ведь и если “стрелок” прошёл мимо — хорошо!.. Плохо — что нам не придётся: а “он” же может — и вернуться. А сообщить — надо!..». Но и всё же — обходится благополучно. Звонок — подан. Трижды!.. Не как «антракт», а не учебная тревога. И, схватив «матершинник» с собой, они бегут уже и на третий этаж, тормозя лишь на углах: чтобы проверить обстановку. Выстрелы — затихают!.. Девушка вновь включает «громкоговоритель» — и сообщает вполне себе очевидное, но уже для всего, всех и вся: вдруг и кто до сих пор преподаёт, «отвлекая» и… «в танке», глазки закрыв и «раком» наклонившись. На деле же — от- и привлекая лишь и «новых посетителей» же: к ним уже двоим и «на огонёк». Буквально!.. От искр же всё и пуль. Говоря, что в школе находится стрелок и сейчас он где-то примерно на первом-втором этаже: просьба, она же и требование, сохранять, по возможности, спокойствие и избежать любой паники!.. Привязать двери к косякам за торчащие, так или иначе, в них гвозди — тряпками для досок; и забаррикадировать двери — свободными партами и стульями. Под остальными же — спрятаться. Подальше и!.. У стен. Это — важно! Шкафы ведь — могут упасть. Стёкла — разбиться. А уж и в случае штурма — так ещё и накрыть, покрыв ими же с головы до ног, как минимум; а и как максимум — лучше не допускать!.. Их первозданной задачей — будет план-захват и именно же самого “стрелка”. И только потом уже — пойдёт спасение и… остальные. Так что пока: каждый класс и за себя!.. Ни в коем случае — не выходить до полного выяснения обстоятельств и такой же свободной, безопасной для всех возможности. Никуда!.. Ни в двери. Ни в окна!.. Ну, а слыша же «стук» тяжёлых берцев по другой стороне их этажа, ребята тут же всячески замолкают и, даже не дыша, влетают на всех парах в последний не захлопнутый кабинет; как раз её матери; и «кроются» за дверью, отойдя в «слепую зону» и по обе же стороны-стены за ней. Приветствия, как и прощания, отложены на потом!.. И вообще же — не сегодня: относительно последних. К самой школе же, тем временам, судя уже и по звукам, долетевшим и почти до «зада» же её, стягиваются спасатели; ну а тяжёлая поступь — идёт к ним, предупреждая «в воздух», меж и матершинных в сторону девушки. Ведь и, не сориентировавшись сразу, она только сейчас просит у матери «не жалкий» для неё горшок с цветком, а большой же желательно: ведь та любит их разводить и везде; что дома, что в школе, что и… у всех! Остальным же наказывает — забиться под парты и сидеть: тише воды, ниже травы. Ну а на маме же, уже и не только её одной, повисает самое сложное — завлечь: хотя бы и на шаг внутрь, чтобы её новый друг, напав снизу, подбил ногой оружие к потолку и, если хозяин его всё же испугается, в момент уже и после её же всё «броска» сверху, чтобы не пальнул им «на автомате», куда ни попадя. И так и происходит!.. И даже больше — «некто» заговаривает с её матерью, обращаясь на «вы» и… полностью: да ещё и девушка, уже и к своему же удивлению-шоку, понимает, что голос-то — женский. Это — девушка!.. В плаще нараспашку — куда крупнее просто: со спины. Да и из-за достаточно габаритного рюкзака — на ней же! И когда уже она и делает же даже два шага вперёд, девушка подаёт сигнал кивком головы в её сторону и!.. Прогремевший таки выстрел, как «хлопок» и из-под шампанского, прилетев «пробкой» ровно и в потолок, тонет — в ударе горшка о голову. Треск — керамики!.. Удар тела об пол, как «мешок с картошкой». Минутный — шок-ступор. Дрожь — в руках и ногах. И тут же — всё стихает!.. Ненадолго. Не замечая никого и ничего, она тут же и на адреналине: быстро сбрасывает с себя кожаную куртку и, «укутав» в неё оружие, взяв сумку, стянув с плеч той и рюкзак, оглядывается на окружающих и, кивая на выход, отдает приказ уходить!.. Не бегом. Не толкаясь. Но и перед этим же, по одному-две, всё-таки обежать школу: опять же — без истерики и паники; взрослые же люди, уже или почти и ещё не выпускники, а внутри и рядом — есть и куда более же впечатлительные внешне дети. Нужно вывести всех — колоннами и за руки. Да и так же всё: не бегом, не прыжками!.. Спокойно и мирно. Будто — на линейку или при учебной пожарной тревоге!.. Остались же — первый и второй этажи. Третий уж — они сами «замкнут» и выйдут следом, закрыв ту в кабинете. Но и перед этим же: попросив мать — проверить пластиковые окна; благо хоть что-то защищало тут, не выпуская никак, хоть и чего не скажешь о нижних этажах; и не забыть ключи от кабинета! Сразу же выходят и, разделив кабинеты, обегают их: последняя — ещё и волоча оружие. Пачкая то тут, то там: свой впервые целиком белый наряд, ставший теперь серым, да и чёрным почти; сама же ноша, будто и, наоборот, белой! Но и сморгнув всё-таки минутное наваждение, подумав, что и одной же грязью — счистила другую, а там и что это, как и с тем же всё платьем, видит разное — при разном же свете, да и не забыв всё же про усталость и выходящий уже и с окончанием «миссии» адреналин, опустилась вниз за такой же, как и она же сама, колонной, да и как потом уже сказали и сами её-их «провожатые»: и тут же встретилась с цепью «цепных» же ОМОНа, что и буквально же вмиг сажают её на колени… с руками за головой; но и благо же ещё — не лицом в пол-бетон: холодно же всё же — конец сентября!.. Так ещё и отбирая-забирая «поклажу» — на отпечатки. «Спасённые» — сразу же бросаются уже и ей на помощь, мол: «Что вы делаете?!», «Она — не виновата», «Она нас — спасла», «Да! Оружие и сумки — не её: всё — на камере», «Да и “нужная” же вам — закрыта в кабинете». Сама же девушка — качает головой и просит успокоиться, успокоив и своих: как и свою же уже и плачущую вовсю мать, что так и рвалась к ней сквозь «ворота» и «живую изгородь» из полицейских!.. Им же сейчас главное — не дать учинить самосуд: чтобы все — ответили по заслугам. И когда выводят «нужную», буквально и таща её по земле за руки с обеих сторон, она видит уже и очухавшуюся, открытую девушку… себя!.. Вновь — смаргивает. «Просто — похожа. Очень — похожа!.. Но и почему такое чувство, что и буквально же секунду назад — она пошла… “блюром” и помехами?.. Как картинка — на старых теликах: при поломке антенны или… самого же “ящика”!». И пока она раздумывает — берут её отпечатки, сравнивая с теми и… её. Подходят!.. Первую девушку — отпускают. Но и радости особой другой же — это не приносит: ведь её «тень» затем смотрит ей в глаза — и говорит, что ни запрет на оружие, ничто, а и главное «никто» не остановят их. «Всегда — найдётся альтернатива!.. Ножи, вилки… Да даже — ложки. Машины!.. Взрывчатки». На что и… вторая… уже хмурится на секунду, но и почти сразу же затем выдаёт, что: «Все мы нежные, на расправу; и дерзкие, когда и так хотим внимания. Но и как тебе то, что и каждого, любого “царя”, рано или поздно, казнят его же верноподданные?.. Что сначала хлопали, а потом и этими же самыми руками — и снесли!». «Самосуд» — легко устроить, если и та так хочет, но вот только и трудно «прекратить». Да и не захочется!.. Уже. Оскал — отражается в испуганных глазах… и тут же «меркнет» от встречной фразы: «Так убей меня!.. Сама. Убей меня уже, пожалуйста!». И картинка — меркнет!.. А затем — она просыпается со слезами и криком, тут же оказываясь в руках… того, кто и «первым» заходил в школу!.. Перед той. «Стоп!.. Их, что, двое было? Тёмненькая!.. Точно. А на входе и до — был кто-то светловолосый… и коротко стриженный». Почти тут же за её спиной открывается дверь — и влетают ещё двое. Та же девушка, что она и не она; так ещё и не «лежавшая» на полу. Лежала, как оказывается и в процессе же всё, как раз таки — она сама. Та — обезвредила её!.. «Ребят, мы всё, конечно, понимаем!.. Сами такие. Любовь — морковью и!.. Все дела. Но! Давайте как-то — потише, что ли?». «Заткнись!.. У неё опять — ведения». «Ведения?». «Что тебе снилось?». «Не “Крейсер Аврора”!..». «Давно в окошко не вылетал?». «Давненько». «Ты!..». «Но!.. Зачем?». «Зачем твой расстрелял моего с тобой же, а я, “погеройствовав” с твоим же, свалила тебя и сдала на поруки… моему же? Алиби!». «Ничего не понимаю». «Иди ко мне!.. Всё хорошо, слышишь. И это — главное!.. Как и то, что мы всё сделали — правильно». «Да что сделали-то?!». «Избавились — от всех тех, кто мешал нам!.. Кто хотел отнять тебя и меня, нас, друг у друга». «Избавились?». Ещё как!.. Дали «Красной площади» в столице — «красную брусчатку»… на периферии. Глядишь — дотянутся!.. Да и суть-то — одна». «Но!.. Как?». «Сказал-спросил пастух!.. Сама ж согнала их, как скот, шуганув пару раз. Ну, а я, будучи ещё и водителем трактора в поле с высо-о-окими кольями-колосьями, подавил их». «Ага!.. Машина — зверь». «До “Нянек”, правда, ещё далеко!.. Но “начало положено” — определённо». «Да!.. Было весело. А уж и что говорить за тех, кто ещё пытались убежать, забывая: про заваренные заблаговременно калитки и такие же предусмотрительно двери в воротах!.. Ткались ж носами в жерди, как слепые котята, а я и тут как тут, на помощь им: с пакетами и вёдрами». «А!.. Да. Кого я так и не дострелил-додавил!..». «Ай!.. Вот дрянь, а!..». «Что ты делаешь?». «Не говори так и!.. Да. Ты чего? Знаешь же, что: они — одно целое!». «Да я — про шприц и этот чёртов воздух!..». «Из белой-то — знамо проще выпускать». «Кто — они?». «Свет и тьма. В тебе и!.. Ты». «Ты же — захотела тьму!..». Вновь и уже куда более удачный «неожиданный» укол в шею, переданный из рук в руки: парнем же другу!.. «Но свет — всё продолжает пробиваться в тебе. Вот только у него — ничего не выйдет. Ни у него!.. Ни у кого. И ни у чего! Малыш?..». «Не называй меня — так!». «Хорошо!.. Харли?». И тут её глаза — заливаются чёрным, а губы расплываются в улыбке, демонстрируя два ряда белых зубом; и главное: клыки. «Так-то — лучше». «Поцелуй меня».

«Солнечная лампочка»

(Cover — «Я в моменте 2» / Джарахов & Mary Gu, «Лампочка» / Асия “OST Новые Пацанки” (lyric video + клип); Оммаж — «Тринадцать» роз; «Ты не веришь в Бога» / Rita Dakota “Sat Nam | EP | 2022”; «Ночной звонок»)

«Тебе ничё не светит; а если и “светит” — то только: лампочка!».

(Зачёркнуто, что: «С верой, бог».

И что: «С надеждой, дьявол».

Кто-то ещё? «А кто б и мог»?..

«С любовью(?)». Ч-то?(!) «Я!». Славно).

И богу надо, чтоб в него…

чтоб «на» него «надеялись».

«Любили». Да как!.. Как «и всё».

«Вселенную». Не «время»…

Не «всё». И не «пространство» — тоже.

Чтоб — свет. Да и чтоб: «тьма».

Но только — чтоб не жгла же кожу!..

«“И” лампочка», да. «Та»…

А ведь и действительно — проще же и, правда, «повеситься»! «Прекрати!.. Стоило же один раз пошутить, а ты…». Зато и — как метко-то. Да и в каждой же шутке!.. «Всё. Закрыли — чёрную тему». Теперь — о белой? «О жёлтой!». Неужели тебе и, правда, нужен был — только свет? И лишь — этой же всё: «лампочки»!.. Без него бы — не справилась? Не «долетела»? «Твой — свет. И от твоей же — лампочки! Внутренней и!.. Нет». Забавно!.. Это что же получается: среди белого — тоже нужен какой-то иной ц-вет? «Как и среди чёрного — свет. В этом нет — ничего такого». Ну не скажи!.. Ангел-хранитель, что не летит на «Аллилуйя» и белый, так ещё и блестящий, свет — это нонсенс. «Я — не ангел-хранитель». А кто!.. Демон, что ль? Так с ним же ещё — и подавно: что на красный, что и на «рыжий»… горящий. Но и да, спасибо, что спас-ла от той пьяной шпаны и мужика странного; то ли и впервые увидевших не «пьянь», то ли дырки на штанах и зонтик; но и зато, что те, что и другой — будто и Цербера за спиной моей или в моём же всё лице тотчас обрели: как остановили во время возвращения домой и прогулки!.. «И не он». А кто — тогда? Начали верой за бога, а закончили?.. «Верой — в себя. В душу — свою. В!.. Меня. Сколько мне ещё прикажешь скитаться снаружи; и пусть и не в таких “потёмках”, как внутри; и всё же? Я, может, так же и не кошка, но тоже ничего не вижу: при полной темноте. Мне нужен — хотя бы минимальный источник света. Мне нужна — ты!.. Я. И тебе!..». А и нужна ли? «А, что ли, я тут — вешаться собралась?». А как же: я — это ты, ты — это?.. «Под физику — меня не списывай». А под «извращения»? «“Золотой дождь” — твоя интерпретация!.. Мне же по вкусу — “Солнечная лампочка”. Не хочешь “верить”, так хоть понадейся и… полюби себя, пожалуйста!..». Сразу — после тебя. «Я — надеюсь и люблю!..». Не меня!.. Себя. И вне зависимости — от меня. Ведь и хоть мы и одно — мы цельное… в разности: что «полярности», что и… «остального». А ты смешиваешь нас — в одно!.. Так — не пойдёт. Некуда и!.. Не под чем. Начни с и «осветись» сама — а я уж, так и быть, продолжу: и проведу дальше — во вне. «То есть, я?..». Нет!.. Есть причина и её следствие. Мы обе — зациклились на себе и своей правоте: а надо было — на «другой» и «не»; тогда бы и открылась — разность и… — образие. Мы!.. И как тело. Как душа. Но — мы!

«Круглый»

(Cover — «Я всегда ищу в людях только хорошее — плохое они покажут сами»: «При знакомстве я всегда вижу в человеке только хорошее. Пока сам человек не докажет обратное» / Владимир Высоцкий; Оммаж — «Кутисакэ-онна» / Известная японская городская легенда о прекрасной женщине, которая была изуродована и убита своим ревнивым мужем, а затем вернулась в мир живых как мстительный злой дух)