– Стихи, я думаю, все равно хорошо продаются.
– А вот и нет. Сейчас востребован современный роман: тайны, полицейские расследования, приключения… От Эдгара Уоллеса до Сабатини. Развлечение гарнизонной жизни.
Он на секунду отпускает трубку и, кивнув на стеллажи, разводит руками, показывая собственное бессилие.
– Здесь бы надо произвести полную инвентаризацию, – поясняет он. – Сделать карточки на последние поступления. Но я так устаю; бывают дни, когда вообще ничего не хочется делать. Тогда я остаюсь наверху с Сарой, читаю, слушаю музыку или ловлю новости по Би-би-си.
– Я могу как-нибудь прийти и помочь.
– Я не хочу тебя затруднять. – Он смотрит на нее в нерешительности. – У тебя своих дел хватает.
– Никакое это не затруднение. У меня в магазине дела идут хорошо. У меня есть помощник, которому я доверяю.
– Давно я у тебя не был. Не проходил через решетку.
– Точно так, но это ничего.
Хозяин магазина хмурит брови и становится серьезным.
– Не нравится мне эта Испания Франко. Мне не по себе, ты знаешь… Как-то мрачно все.
– Не только вам, сейчас у многих так. У меня те же мысли всякий раз, когда я прихожу на Гибралтар.
– Теперь ты понимаешь, какое для меня удовольствие твой визит. И если выдастся свободный день и тебе захочется стереть пыль со старых книг, как когда-то, ты знаешь, где они находятся. Я всегда буду рад… Плохо то, что мне нечем заплатить.
– Пожалуйста, без глупостей. В этом нет необходимости.
– Я же говорю, времена тяжелые.
– Я у вас в долгу, профессор. Я была так счастлива здесь: я научилась и языку, и ремеслу. Я бы, наверное, осталась с вами, если бы не…
Она умолкает, нахлынувшие воспоминания противоречивы: они горькие и сладкие одновременно. Она обхватывает себя руками, будто ей холодно, а Гобович не отрывает от нее сочувственного взгляда, полного доброты и нежности.
– Ведь это здесь ты с ним познакомилась, да?
Она кивает. Потом впервые за долгое время произносит его имя вслух:
– С Мигелем.