– В общем, братцы, такие у нас дела, – начал Федор. – Похоже, наша ловля на живца сработала. Потому что рыбка клюнула. Да еще как клюнула! Просто-таки мое удовольствие.
Расторгуев и Ульяна сидели за столом и молча смотрели на Федора. Девушка нервно теребила край скатерти. Горюнов заметил эти ее движения и улыбнулся Ульяне: все, мол, в порядке, и ничего иного быть не может! Ульяна вздохнула.
– Докладываю подробности, – сказал Федор. – Сегодня прямо с раннего утра один товарищ затеял со мной интересный разговор. Так, мол, и так, сказал он, мне, ему то есть, нужна взрывчатка. Килограммчика два, а лучше – три. А за это, говорит, я тебе обещаю новые документы, много денег, и беги ты из Прокопьевска куда хочешь! А не побежишь – тебе же хуже. Потому что на складе в твою смену обнаружилась крупная нехватка взрывчатки. А это, как ты понимаешь, для тебя, то есть для меня, долгая тюрьма, а может, даже пиф-паф… Тем более что ты, то есть я, судимый и приблатненный, а к таким у советской власти доверия нет. Так что единственное спасение – украсть взрывчатку, передать ее нужным людям, получить расчет – и лететь вольной птахой, куда пожелаешь. Я, конечно, погоревал, поторговался, но в конце концов дал согласие. Ну а куда мне еще деваться? Ведь у меня образовалась пропажа взрывчатки! Ведь меня повяжут! Ведь расстреляют! Как же тут не согласиться! Для блатного дороже собственной шкуры ничего нет!
– Провокация… – задумчиво проговорил Расторгуев.
– Она, родимая. Причем дешевая до невозможности! Из чего сам собою проистекает вывод: торопятся господа диверсанты. То ли их начальство в спину толкает, то ли они разоблачения опасаются. Иначе они хороводились бы вокруг меня долгонько. А тут прямо-таки с порога и в пляс.
– А может, их вынуждает спешить ситуация на фронте? – предположил Расторгуев. – Допустим, наша армия затевает крупное наступление…
– Хорошо бы, если так, – согласился Федор. – Но все равно, как бы оно там ни было, а господа диверсанты на меня таки вышли. Еще вчера вечером. Причем аж в количестве двух человек!
– Да кто же они? – не выдержал Расторгуев.
– Первый из них некто Гепп, начальник участка на «Поварнихе». Из ссыльных немцев. Он-то и затеял сегодня утром со мной беседу. А второй – вы не угадаете кто! Ни за что!
– Я угадаю, – сказала Ульяна. – Георгий Миловидов. Ведь так?
– Он, красавец! – улыбнулся Георгий и показал Ульяне большой палец: молодец, мол, умница! – Он – собственной начальственной персоной. Все-то он прохаживался мимо моего оконца, все-то бросал на меня нежные взгляды. А неподалеку присутствовал и господин Гепп. Прием известный. Называется – перекрестное наблюдение за объектом. Далее, как мне представляется, картина была такая. Они за мной понаблюдали, обменялись мнениями, решили, что я личность для них подходящая, ну и затеяли со мной деликатную утреннюю беседу насчет взрывчатки.
– И что будем делать дальше? – потер лоб Расторгуев.
– А вот это ты мне скажи, Антон Кузьмич. Что ты мыслишь по этому поводу?
– Думаю, их надо брать, – не совсем уверенно произнес майор.
– Это кого же?
– Как кого? Немца… как его – Гепп? И Миловидова.
– И что мы будем с ними делать? – спросил Георгий.
– Как что? Допрашивать! Нажмем на них, они и расскажут!
– Гепп, может, и расскажет, – с сомнением произнес Федор. – Особенно если я предстану перед ним в своем настоящем виде. А Миловидов? Что у нас есть против него, кроме подозрений? Ничего…
– А Гепп? – удивился Расторгуев. – Уж он-то расскажет и про Миловидова.