– Капитанъ! – сказалъ Шандонъ.
Гаттерасъ, погруженный въ размышленія, не слышалъ его.
– Капитанъ! – повторилъ Шандонъ, дотронувшись до него рукою.
– Что такое? – спросилъ Гаттерасъ.
– Капитанъ, у насъ нѣтъ топлива.
– Такъ что-жь? – отвѣтилъ Гаттерасъ.
– Если вы желаете, чтобы мы умерли отъ холода,– съ жестокою ироніею сказалъ Шандонъ,– то мы покорнѣйше просимъ васъ увѣдомить насъ объ этомъ.
– Я желаю,– важнымъ голосомъ отвѣтилъ Гаттерасъ,– чтобы каждый исполнялъ свою обязанность до конца.
– Есть нѣчто выше обязанностей, капитанъ,– сказалъ Шандонъ,– и это – право самосохраненія. Повторяю вамъ, что у насъ нѣтъ топлива, и если настоящее положеніе вещей продлится два дня, то никто изъ насъ не останется въ живыхъ.
– Дровъ у меня нѣтъ,– глухо отвѣтилъ Гаттерасъ.
– Въ такомъ случаѣ,– дерзко вскричалъ Пэнъ,– ихъ можно нарубить тамъ, гдѣ они есть.
Гаттерасъ поблѣднѣли отъ гнѣва.
– Гдѣ же это? – сказалъ онъ.
– На бригѣ,– грубо отвѣтилъ Пэнъ.
– На бригѣ? – повторилъ капитанъ, сжавъ кулаки и сверкнувъ глазами.
– Разумѣется,– отвѣтилъ Пэнъ. – Когда судно не можетъ нести свой экипажъ, тогда судно это жгутъ.
Въ началѣ этой фразы Гаттерасъ схватилъ топоръ; въ концѣ ея топоръ уже былъ занесенъ надъ головою Пэна.
– Негодяй! – вскричалъ Гаттерасъ.
Докторъ бросился съ Пэну и оттолкнулъ его; опустившійся топоръ глубоко вонзился въ полъ. Джонсонъ, Бэлль и Симпсонъ, стоя подлѣ Гаттераса, казалось, рѣшились защищать его. Но вдругъ съ коекъ, превратившихся въ смертные одры, послышались жалобные, тоскливые, скорбные голоса:
– Огня! огня! – стонали несчастные больные, продрогнувшіе подъ своими одѣялами.