Гости распростерлись по полу и бились в экстазе. Когда Адам попытался сделать шаг прочь с платформы, он обнаружил, что его ноги онемели и больше не держат его вес. Поэтому он упал на каменный пол среди тел. Лица качались перед ним, крики пронзали уши. А затем, словно в полусне, Адам услышал клич, сопровождаемый почти истерическим смехом:
— Я хочу, чтобы он сделал это!
Адам почувствовал, как его поднимают и тащат. Кто-то не дал ему снова упасть. Неизвестный гость вложил что-то ему в руку, и пальцы нащупали кожаную рукоятку.
Рядом прозвучал голос Флея:
— Выпорите его!
Адама привели в другую комнату, где на стене висели плети и цепи, а прямо перед ним, растянутый на средневековой дыбе, на животе лежал человек, связанный по рукам и ногам кожаными веревками.
— Выпорите его! — Теперь в голосе Флея звучала ярость, которая заставила Адама подумать, что он оказался заперт в клетке с дикими зверями.
Его окружили, заставили взмахнуть плетью, и та с оглушительным щелчком скользнула по спине мужчины. Затем снова и снова. Человек забился в экстазе и застонал. Когда истязаемый повернул голову, Адам узнал в нем Маркама, друга Флея. В следующее мгновение ему померещилось на дыбе тело самого Черного Ворона.
Он нанес удар. Затем еще один. И еще.
И тогда он понял, что его руку больше никто не направляет.
— Великолепно! Великолепно! — кричал Флей.
Хлыст продолжал свою свистящую песнь, и человек с лицом Еноха Блэка плакал слезами извращенного удовольствия. Адам почувствовал прилив сил, возрождение, пробуждение, и он продолжал наносить удары с пьяной силой, потому что теперь в его смятенном сознании он был хозяином хлыста, а его несчастный отец был слугой.
Он знал, что в этой камере проводятся и другие пытки… если только эти поклонники темной стороны считали их именно пытками, а не особым видом развлечения. Здесь же одну обнаженную женщину начала хлестать другая обнаженная женщина, рядом мужчину поднимали вверх ногами на цепях. Вокруг роились и танцевали фигуры, лиц которых Адам уже не различал.
В дальнем конце зала закричала женщина — так громко, будто она увидела привидение. За криком последовал головокружительный смех.
Адам продолжал наносить удары хлыстом, зачарованный красными рубцами, которые странным приятным узором проступили на спине и ягодицах мужчины. Его рука, казалось, обладала собственной волей, и, хотя какая-то часть его желала, чтобы это прекратилось, пьянящая грубая сила привлекала его больше. Он чувствовал себя во сто крат могущественнее, чем на любом представлении, где он играл Доминуса.
Сын Черного Ворона остановился только тогда, когда Флэй — или кто-то другой, поскольку зрение Адама сузилось до темного туннеля, — схватил его за запястье и вырвал хлыст из его руки. Адам стоял, продолжая делать взмахивающие движения, пока чей-то влажный рот не прижался к его уху, и женский голос не сказал:
— Я хочу длинного мальчика.
Его затащили в комнату, бросили на матрас и сняли с него одежду. Его мышцы были слишком слабы, чтобы возражать.
Кто-то с напудренным белым лицом — леди Эмбер? — набросился на него с яростью шторма. Во время этой бури он осознал, что у женщины, которая так страстно держала его, было три груди.
Ночь продолжалась, и Адам чувствовал себя тряпичной куклой. Вокруг двигались люди, слышались крики, смех и щелчки кнута. Крики превращались в стоны боли и удовольствия, а резкий смех отскакивал от стен, размножался и затихал.
ebooksa