— Ее работа незаурядного качества, — сказал Фрателло, и замолчал.
Ящик Пандоры, однажды открытый, тем временем не собирался закрываться.
— Эта Апаулина, — продолжал ДеКей. — У нее есть свой магазин?
— Есть.
— А девочка… это ее ребенок?
— Она на ее попечении.
— То есть, они не кровные родственники.
— Она на ее попечении, — повторил Фрателло, не желая пояснять.
По прибытии обратно в гавань Фрателло угостил группу апельсиновыми дольками, которые ему дала пожилая женщина. ДеКей с интересом отметил, что Фрателло «заплатил» за эти кусочки четырьмя маленькими деревянными пуговицами, которые он выудил из кармана точно так же, как любой лондонский джентльмен извлек бы шиллинг или два. Женщина с радостью приняла пуговицы, добавив их в корзину, в которой находилось несколько предметов, полученных в обмен, включая ожерелье из ракушек, пару лимонов, тонкий медный браслет и несколько деревянных колышков. ДеКею пришло в голову, что несколько пуговиц, скорее всего, сойдут в качестве платы за какую-нибудь работу по починке у швеи Апаулины, которая могла бы найти им хорошее применение.
В своей комнате, когда день подходил к концу, ДеКей позволил Фалькенбергу снять маску и побрить его. Фалькенберг оставался невозмутимым, но ДеКей все равно уловил его реакцию: едва заметное легкое вздрагивание, когда маска оказалась на койке.
Никаких зеркал в комнате не было, и это устраивало ДеКея. Он не горел желанием сталкиваться со зрелищем, которого избегал уже много лет.
— Спасибо, Бром, — сказал он, когда испытание закончилось. — Ты хороший человек.
— Спасибо, сэр. Что-нибудь еще?
— Нет, это все. О... оставь бритву, пожалуйста.
Это была просьба, с которой ДеКей никогда раньше не обращался, и Фалькенберг заколебался.
— Она мне нужна, — сказал ДеКей, снова надевая маску. — Но не волнуйся, крови не будет. Я просто должен кое-что сделать с ее помощью, так что оставь мне ее.
Фалькенберг не стал задавать больше вопросов, только кивнул, положил бритву на маленький столик рядом с койкой ДеКея и ушел. Оставшись в комнате один, ДеКей встал и взял бритву в руки. Он подошел к своему сундуку, открыл его и достал один из своих лучших кремовых пиджаков с отделкой благородного синего цвета. Спереди было шесть золотых пуговиц. Он использовал бритву, чтобы отрезать три.
Вернувшись в свое кресло, он вновь погрузился в задумчивость.
Завтра утром, пока солнце не поднимется слишком высоко и не распространит по округе убийственную жару, нужно будет кое-что починить…