Дзётё состоял на службе у Мицусигэ Набэсимы, второго наследственного правителя княжества Сага, и входил в число его приближенных с самого детства до сорока двух лет. Его предки верно служили клану Набэсима поколение за поколением, сам Дзётё тоже пользовался полным доверием своего покровителя. Были все основания ожидать, что по достижении пятидесяти лет его объявят главным вассалом даймё и он станет влиятельным лицом в управлении княжеством, однако на сорок втором году жизни Дзётё его покровитель умер и этим амбициям не суждено было сбыться. Дзётё был полон решимости покончить с собой в знак верности умершему правителю. Однако Мицусигэ был человеком, опережавшим свое время. Он категорически запретил ритуальные самоубийства в своих владениях и издал указ, по которому человек, покончивший с собой, навлекал бесчестие на свою семью. В то время честь семьи ставилась выше чести отдельной личности, поэтому Дзётё отказался от самоубийства, отошел от мира и стал жить в монашестве отшельником. Так он провел двадцать лет до самой смерти в десятый день десятого месяца четвертого года периода Кёхо[24] (1719 г.). Ему был шестьдесят один год.
Беседы с Дзётё, итогом которых стали «Записи о сокрытом в листве», начались, когда Дзётё было пятьдесят два года, и завершились спустя семь лет – в десятый день девятого месяца первого года Кёхо (1716 г.). Это сочинение весьма напоминает «Разговоры с Гёте» Иоганна Эккермана – у составителя «Хагакурэ» мы видим ту же остроту восприятия и литературное дарование, что у Эккермана.
Цурамото Матадзаэмон Тасиро служил писцом. Во время первой встречи с Дзётё он был уже зрелым человеком тридцати двух – тридцати трех лет, на двадцать лет моложе своего собеседника. Как уже говорилось выше, период Гэнроку-Хоэй был ознаменован наступлением своего рода ренессанса, который наряду с конфуцианством, боевыми искусствами и кодексом самурайской этики был отмечен такими явлениями, как поэзия Басё[25], драматургия Тикамацу[26], новеллы Сайкаку[27]. После «перемирия Гэнна»[28] прошло уже около восьмидесяти лет. Не только горожане – купцы и обыватели, но даже самураи искали удовольствие в увеселениях; воинственный дух, культ силы и отваги, присущие эпохе воюющих провинций, пришли в упадок, а рассуждения о самурайской этике, конфуцианстве и боевых искусствах вырождались в пустой идеализм. Автор «Хагакурэ» Дзётё Дзинъэмон Ямамото появился на свет одиннадцатого дня шестого месяца второго года эры Мандзи[29] (1659 г.) в княжестве Сага, в городе Кататаэ, на улице Ёко-кодзи и умер, как говорилось выше, десятого дня десятого месяца четвертого года эры Кёхо (1719 г.) в возрасте шестидесяти одного года. Из его биографии следует, что у Дзётё было два брата и четыре сестры, он был самым младшим в семье отца – Сигэдзуми Дзинъэмона Ямамото. Отец был вторым сыном Киёаки Дзинъэмона Накано и был принят в семью Мунэхару Сукэбэя Ямамото. Имя Дзинъэмон мужчины рода Ямамото получили по велению даймё. Киёаки Накано стал первым его носителем, Сигэдзуми Ямамото – вторым и Дзётё – третьим. Этих трех самураев называли тремя поколениями Накано.
В одиннадцать лет Дзётё лишился отца и получил образование под покровительством племянника, Цунэхару Городзаэмона Ямамото, который был на двадцать лет старше. Он изучал конфуцианство и буддизм под началом Иттэя Исиды[30] и настоятеля храма Кодэндзи – фамильного храма клана Набэсима – Таннэна. Однако Дзётё не мог полностью посвятить себя учению, поскольку с малых лет числился среди ближайших приближенных правителя княжества. Наставления Таннэна произвели глубокое впечатление на Дзётё, который под влиянием своего учителя после ухода из мирской жизни постиг таинства дзен-буддизма.
Дзётё также владел боевыми искусствами, о чем свидетельствует его участие в самоубийстве двоюродного брата, которому было двадцать четыре года. Дзётё взял на себя роль
Приняв монашество, Дзётё взял себе имя Дзётё Кёкудзан («Вечное утро» – «Рассветная гора») и поселился в хижине, названной им Тёёкэн («Дом утреннего светила»), вместе с Рёи, который, как и Таннэн, служил в свое время настоятелем храма Кодэндзи. Позднее хижина была переименована в Содзюан («Хижина долгой религиозной жизни»). В августе третьего года Сётоку[32] (1713 г.) наложница правителя Мицусигэ госпожа Рэйдзюин была погребена в Куроцутибару, где жил Дзётё, и он в знак почтения к умершей перебрался в соседнюю деревню Касуга, в местечко Окогума.
Дзётё был также автором «Гукэнсю» («Собрание моих смиренных мыслей»), которое он закончил во втором месяце пятого года Хоэй (1708 г.) в возрасте пятидесяти лет в назидание своему зятю Гоннодзё. У Дзётё также было две дочери: старшая умерла молодой, младшая вышла замуж за человека, которого Дзётё принял в свою семью, но вышло так, что Дзётё пережил их обоих.
«Хагакурэ»: три философии
Как мне представляется, «Хагакурэ» как философский трактат имеет три основные характеристики. Первое – это философия действия, второе – философия любви и третье – философия жизни.
Если взять философию действия, то в «Хагакурэ» во главе угла всегда стоит субъект. Действие считается функцией субъекта, а смерть есть итог этого действия. Философия «Хагакурэ» предлагает некий стандарт действия, являющегося наиболее эффективным средством избавления от ограничений, которые накладывают на человека личные интересы, и дающего возможность погрузиться в нечто более важное, выходящее за рамки этих интересов. Соответственно «Хагакурэ» не имеет ничего общего с макиавеллизмом, в котором третье лицо сочетает элемент А и элемент В или манипулирует силой А и силой В. Философия Дзётё – не объективистская, а чисто субъективистская. Это философия действия, а не философия политики и государственного управления.
Во время войн «Хагакурэ» использовалась в целях идейно-политической обработки общества, поэтому есть еще люди, трактующие этот труд в политическом смысле, хотя ничего политического в нем нет. Отступив в сторону, можно, конечно, рассматривать кодекс бусидо как политический концепт, однако, как мне представляется, главный смысл «Хагакурэ» – показать человеку, поставленному в определенные условия, где ему искать основания для того, чтобы предпринять действие. Учение «Хагакурэ» универсально для любого времени, как бы ни менялись условия, и в то же время оно представляет собой образец практической философии, которая зиждется на знаниях, приобретенных на основе персонального практического опыта.
Второй философский срез «Хагакурэ» – философия любви. В японской традиции сложилось особое понятие, которое обозначают словом
В европейском понимании романтической любви агапэ и эрос всегда противопоставлялись друг другу. Преклонение перед женщиной в рыцарской среде во времена Средневековья имело в своей основе культ Девы Марии, но высшим идеалом рыцарской любви была агапэ, полностью свободная от эроса.
Можно сказать, что в Европе патриотизм в современном понимании тоже имеет в своей основе агапэ. Однако в Японии, если позволить себе выразиться резко, нет любви к своей стране. Нет любви к женщине. В духовном мире японцев между эросом и агапэ присутствует прямая связь. Когда любовь к женщине или юноше чиста и целомудренна, она ничем не отличается от преданности господину. Такой взгляд на любовь, в котором не проводится различие между эросом и агапэ, в конце периода Токугава стали называть «любовью к императорской семье», что заложило эмоциональный фундамент обожествления императора. Довоенная система императорской власти рухнула, но это не значит, что вместе с ней духовный мир японцев лишился представлений о подлинной любви. Эти представления базируются на твердом убеждении, что все исходящее из чистой подсознательной верности и преданности прямиком ведет человека к идеалам, к которым надо стремиться и во имя которых не жалко и умереть. На этом основана философия любви «Хагакурэ». Дзётё приводит пример любви мужчины к мужчине, которая в его времена считалась более возвышенной и духовной, чем любовь мужчины и женщины, и утверждает, что самые искренние, самые страстные проявления любви перерастают в преданность господину.
Наконец, в-третьих, философия жизни. Она не представлена в «Хагакурэ» в форме строгой логической системы. Первая и вторая книги, в которых изложены наставления Дзётё, изобилуют противоречиями. Подчас кажется, что одно изречение опровергает другое, переворачивает его вверх дном. За самой знаменитой строкой «Хагакурэ»: «Я постиг, что Путь воина – это смерть» – следует постулат, на первый взгляд ей противоречащий, а на самом деле подкрепляющий этот вывод:
«Жизнь человека – мгновение, и он должен жить, поступая так, как ему нравится. В мире, зыбком как сон, глупо мучиться, делая то, что неприятно. Такое мнение может быть неверно истолковано и может принести вред, поэтому я храню его в секрете от молодежи». То есть тезис «Я постиг, что Путь воина – это смерть» – это первая стадия, а принцип «Жизнь человека – мгновение, и он должен жить, поступая так, как ему нравится» – вторая стадия, которая как бы стоит за первым тезисом и одновременно выходит за его пределы. «Хагакурэ» со всей очевидностью предстает перед нами как философия жизни, в которой смерть и жизнь – две стороны одного щита.
Настаивая, что в ситуации «жить или умереть» надо выбирать немедленную смерть, Дзётё в то же время утверждает, что человек постоянно должен заглядывать на пятнадцать лет вперед. Умение предвидеть очень может пригодиться самураю на службе господину, и пятнадцать лет пролетят быстрее, чем сон, говорится в «Хагакурэ». Это тоже на первый взгляд выглядит как противоречие, но дело в том, что Дзётё относится ко времени с пренебрежением. Время может изменить человека, сделать его отступником и предателем, привести к краху и гибели или возвысить. Однако если мы будем исходить из того, что человек всегда стоит перед лицом смерти и что единственная истина – это истина того момента в жизни, который мы переживаем, то ход времени не заслуживает того уважения, с каким мы к нему относимся. Время не существенно, поэтому, пока человек проживает эти пятнадцать лет, думая, что каждый день может стать последним, он ежедневно, каждое мгновение что-то накапливает в себе, и эти приобретения позволяют лучше служить повелителю. В этом заключается фундаментальный принцип философии жизни, которому учит «Хагакурэ».
Далее хотелось бы изложить свой взгляд на содержащуюся в «Хагакурэ» суть философии жизни, такой живой и полной противоречий, в том порядке, как ее принципы изложены в трактате.
1. Хвала энергии
В «Неторопливой беседе в сумерках», которая открывает «Хагакурэ», сказано:
ebooksa