– Ваше высочество! – прекратив разговор, оба наблюдателя тотчас же повернулись к принцессе. – Мы этого не видели. Когда мы заметили гаринафина, он был уже в воздухе.
От Тэры не укрылось, что Такваль кипит от негодования и обиды. Помимо принцессы Тэры, у него не было ни одного друга среди тысячи с лишним участников этого похода. Хотя номинально он возглавлял флот
– Угол взлета рассказал бы нам о состоянии гаринафина, – угрюмо шепнул принцессе Такваль. – Здесь как с коровой с полным выменем – она не может бежать быстро.
Тэра положила руку ему на плечо. Она уже не раз говорила капитанам и командирам, что тем надлежит выполнять приказы принца, как если бы они исходили от нее самой, и стремилась советоваться с Таквалем по каждому вопросу. Однако после вторжения Льюку предубеждение против жителей лесостепей стало очень сильным, и, хотя Агон был врагом Льюку, экипажи кораблей относились к принцу крайне подозрительно. Тэра не могла по мановению руки добиться уважения к Таквалю; эту проблему он должен был решить сам.
– Почему этот корабль не попытался преодолеть Стену вместе с остальным флотом? – спросила Тэра, стремясь сосредоточиться на насущных проблемах.
– Думаю, командующий льюкучанским флотом гаринафин-тан Петан Тава оставил его позади основных сил из предосторожности, – предположил Такваль. – По дороге сюда, прежде чем спастись от кораблей-городов, я разузнал о нем. Тава славится тем, что в каждом сражении оставляет резерв, вместо того чтобы бросить все силы в первую же атаку.
У Тэры сердце забилось так сильно, что заболела грудь. В ее памяти еще было свежо воспоминание о едва не ставшей роковой встрече с одиноким гаринафином, уцелевшим после уничтожения льюкучанского флота. Теперь же, когда дэранская флотилия осталась без защиты крубенсов, вероятность выдержать нападение еще одного гаринафина выглядела призрачной.
– Быть может, нам следует опять уйти под воду? – предложил Такваль. – Если вражеские гаринафины застигают на открытом месте агонцев, не имеющих собственных гаринафинов, мы предпочитаем прятаться.
– Ничего не получится, – сказала Тэра. – Нырнув под воду, мы не сможем двигаться самостоятельно и будем лишь плыть по течению, так корабль-город под полными парусами быстро нас нагонит. А оставаться под водой бесконечно долго мы не сможем. И когда нам придется всплыть, мы превратимся в неподвижные мишени.
– В таком случае нам нужно оставить два корабля для арьергардного боя, – продолжал принц. – Они погибнут, ради того чтобы остальные корабли спаслись.
– Это наша первая встреча с льюкучанами, – удивленно посмотрела на него Тэра, – и ты предполагаешь пожертвовать пятой частью нашего флота?
– Так должны поступать агонские воины, спасая племя, и я с радостью поведу в бой добровольцев, чтобы выстроить из наших костей стену, которую наши потомки в рассказах у костров будут сравнивать со Стеной Бурь. – Такваль снял с шеи мешочек на кожаном шнурке. – Этот амулет, сделанный из камней, найденных в печеночном ночном горшке гаринафина, позволит моим людям…
– Так, подожди-ка! «Печеночный ночной горшок»… Ты имеешь в виду похожий на мешочек орган, расположенный под печенью? Желчный пузырь?
– Да, оно самое, «желчный пузырь». Камни из желчного пузыря покажут моим людям, что ты облечена и разоблачена моим доверием. Это не идеальный вариант, но когда вы доберетесь до Гонде…
– О, прекрати! – с укором произнесла Тэра. Она не знала, плакать или смеяться над некоторыми идеями Такваля: усугубляло дело то, что дэранский язык принца, выученный в общении со знатью и простыми крестьянами, служащими в Мапидерейском флоте, изобиловал нелепыми выражениями. – Откуда у тебя эта мысль – остаться жить в песнях и преданиях, вместо того чтобы процветать в этом мире? Только в мире
Такваль опешил – определенно, любой агонский вождь поступил бы не так.
– В таком случае как ты собираешься отразить нападение гаринафина?..
– Разумеется, самым необычным способом, – ответила принцесса, и ее лицо зажглось решительностью и вызовом. – У нас есть примерно час, поэтому расскажи мне все известное тебе о том, что происходит с гаринафинами во время длительных путешествий.
На протяжении своей тридцатилетней военной службы, сначала при хитром пекью Тенрио, затем под требовательным пекью-тааса Кудью, Тоофу довелось управлять десятком гаринафинов, приняв участие в сотнях боевых столкновений. Посему он должен был бы совершенно хладнокровно встречать любую опасность.
Однако, отправляясь на это разведывательное задание, Тооф испытывал такой страх, как и в свой самый первый вылет, когда ему, пятнадцатилетнему мальчишке, было приказано в одиночку расправиться с затаившимися в засаде бивнезубыми тиграми.