Черный венок

Он точно знал: Жанна – отнюдь не женщина его жизни, а так, интересный пока попутчик. Она была смешливой, яркой, страстной, непохожей на других. Может быть, чуть излишне грубоватой – курила как матрос, говорила басом и непристойно шутила. Зато оказалась великолепной любовницей. Ей было уютно в какофонии, суете и хаосе, она была храброй и умной, любила всех людей на свете и водила знакомство даже с бомжами, гревшимися у метро. (Наверное, такой и должна быть идеальная журналистка.)

И вот наступил день, когда будильник Марка запиликал в половине шестого утра. Проклиная все на свете, он потащился в душ, а потом силой вливал в себя одну кружку крепкого кофе за другой, пока не открылись глаза.

Володя ждал его у двери в эзотерический клуб, который, разумеется, оказался обычным подвалом жилого дома. Друг нервничал, что случалось с ним крайне редко. Марк приветствовал его насмешливой улыбкой. В кармане просторного джемпера он прятал небольшую «мыльницу», предвкушал веселую шутку и радовался, представляя сначала удивленное, затем восторженное лицо Жанны, когда та увидит его фотографии.

– Идем уже, – нервно поторопил его Володя. – Народ с ночи тут дежурил, хороших мест нам уже не занять.

Они спустились в подвал, оказавшийся неожиданно просторным. Бетонный пол устлан толстыми шерстяными циновками. Народу набилось, как на бал Воланда, и один посетитель был страннее другого. Серьезные девушки с измученными лицами и потусторонним взглядом, хмурые женщины в шалях, длинноволосые мужчины. Какой-то бородач играл на бубне в углу, второй рядом с ним – тихо выводил: «Омммм… Оммммм… Омммм…» В общем, таки декорация психушки, воссозданная для эстетского кино.

Марк неуверенно опустился на одну из циновок. Володя старался держаться поодаль от него, потому что стеснялся – его друг в своем кашемировом свитере и добротном пальто выглядел здесь чересчур буржуазно.

Рядом с Марком уселась забавная девица – тощая, белобрысая, с веснушками на маленьком вздернутом носу. Она бы могла выглядеть на четырнадцать, если бы не морщинки под глазами, которые, впрочем, ее не портили. У нее было такое лицо, словно каждую минуту девчонка готова рассмеяться. Как будто бы под ее белой кожей не мышцы и кости, а сплошной неиссякаемый смех, и достаточно неосторожного движения, чтобы он выплеснулся наружу. Девица, у которой между передних зубов зияла довольно большая щель, носила просторную мужскую рубаху, на талии перехваченную пояском и щедро открывавшую ее длинные костлявые ноги. Марку такие нравились – остренькие. Соседка с готовностью ответила на его улыбку и сообщила, что ее зовут Лия. А потом добавила:

– Я из Волгограда приехала. Специально на Шакти посмотреть.

– На кого? – удивился Марк.

Лия рассмеялась – смех ее был похож на рассыпавшийся по полу разноцветный бисер.

– Ты не знаешь Шакти, но заплатил двадцатку зелени, чтобы попасть сюда? Ну, ты даешь!

– Что, так называемый гуру еще и баба? – вырвалось у него.

– Левитирующая баба. Земное воплощение богини. – Девушка сказала это так буднично, словно сообщала, что электричка задерживается.

Марк решил сменить тему:

– Чем же ты занимаешься, Лия из Волгограда?

Снова смех-бисер, который показался бы беспричинным, если бы исходил от кого-то другого.

– Я студентка.

– Да ладно! Тебе же тридцатник уже, наверное, а то и больше, – решил поддразнить он.

Соседка не смутилась:

– В точку. Тридцать четыре. Но, как говорится, в педвузе сложно учиться первые десять лет.