— Замолчи — Антон силой мысли попытался закрыть рот Дмитрия Валентиновича, но тот без труда оторвал нити вместе с частью губ и продолжил.
— Ее муж был редкостным подонком — Дмитрий Валентинович вплотную подошел к маленькому Антону и склонился над ним разбрызгивая кровь из своего рта прямо ему на голову. — издевался, унижал, бил. Убей ты ее тогда, ты дал бы ей избавление, прекратил страдания, но ты сделал это много позже, когда трагическая судьба вдруг решила оставить газ в квартире не выключенным и он задохнулся. Трагической она была, конечно же, для него. Да и судьбой тоже.
— Отстань от меня. — Антон выбежал прочь со двора
Куда бы не бежал Антон он вновь и вновь возвращался во двор с фонтаном, где его уже ждал Дмитрий Валентинович. Его попытки к бегству прекратило солнце, до того надолго зависшее на горизонте, но начавшее опускаться, как только Антон попытался сбежать. В конце концов, тьма стала такой непроглядной, что определить направление своего движения было невозможно. Лишь фонтан едва заметно мерцал тусклым светом в ночи. Долгие, мучительные попытки убежать от света, которым он бил, ни к чему не приводили — Антон словно бы скользил в пространстве, когда пытался удалиться, и один шаг давался усилиями ста, но при возвращении он шел легко, будто что-то подталкивало его обратно. Сдавшись Антон пришел к фонтану, где его встретил Дмитрий Валентинович.
— Столько горя выпало на ее душу, но она все стерпела. — продолжил он удовлетворенный — Жизнь начала идти своим чередом, но тот случай надолго оставил на ней отпечаток вины и сожаления. Катерина не могла больше любить так, как любят обычные люди. Только боль и унижения отзывались теперь в ее сердце. Она ходила к Алисе очень часто — искала себе того, кто будет походить на виновника всех ее мучений, но при этом избавит ее от них. И вот она нашла тебя. Ты очень похож на того монстра, которого она звала своим мужем, но все же один милосердный поступок за тобой стоит — ты добил несчастную, как больного зверька. Жаль, что она не просила об этом.
— Дмитрий Валентинович, простите меня. Я сожалею. Я не хотел вас убивать. Я никого не хотел убивать.
— Дмитрий Валентинович мертв, как и та девушка Катерина, как и твой друг Анатолий. Ты не сможешь вымолить их прощение. Я же — нечто другое. Я всегда жил глубоко внутри тебя, и теперь, когда я так силен, я не отстану от тебя, ибо ты есть агнец, отбившийся от стада, и обрушится на тебя это проклятие, до тех пор, пока все темные дети вновь не пойдут за пастухом своим. Но не вини себя в том, кто ты есть и прими мучения достойно, либо умри окончательно. Как знать, может ты даже дал ей избавление, которого она так искала. Может и нет смысла себя винить?
— Что со мной будет дальше? — спросил Антон
— Сейчас ты сыт и человеческое вновь берет верх в тебе. Ты проснешься и та жизнь, которой у тебя никогда не было, долго будет жечь твою душу. Ну а когда-нибудь мы снова встретимся в твоих снах, и я расскажу тебе другую историю, а пока я всегда буду рядом, куда бы ты не пошел. Этот цикл будет повторяться снова и снова. Он будет вечным.
Тьма медленно обволакивала Антона и вскоре полностью поглотила его. Он открыл глаза и обнаружил себя скованным стальной цепью, лежащим на полу в кабинете Алисы. Вокруг него были следы погрома. Обои были частично ободраны, мебель была переломана, а на Алисе, которая стояла над ним, вместо одежды висели разорванные красные тряпки.
— Катерина? Она…?
— Мертва. — ответила Алиса
— А Миша?
— С ним все хорошо. А вот Виктору не повезло, теперь ему придется все это убирать. Сейчас я тебя распутаю.
— Не распутывай! Пожалуйста, оставь меня, как есть!
— Ты чего удумал?
— Я хочу остаться здесь — закованным цепями, лежащим в неподвижности, не в силах причинить кому-либо вред.
— Насчет этого ты ошибаешься. Моему заведению, и его репутации ты точно еще способен нанести вред. Так что, давай не брыкайся. — Алиса достала ключ из кармана и потянулась в сторону Антона
— Я никуда не пойду! — Антон начал извиваться, как дождевой червь, не давая Алисе снять замок с цепей.
— Ну что ты устроил, в самом деле? Я, конечно, понимаю, как иногда бывает тяжело, особенно в начале, но ты выглядишь просто жалко. Давай — давай я оставлю тебя так. Будешь тем, кем ты так страстно желаешь быть — червячком. Будешь питаться тем, что я уроню под ноги и проведешь свой остаток дней — а он у тебя не малый — на полу и вообще позабудешь о том, что ты когда-то был человеком. Давай?