– Конкретнее, пожалуйста, – почувствовав напряженность Линдси, потребовал Ричард Хелмс.
– Группа состоит из трех человек, – нехотя начал Линдси. – Они эмигрировали в Грецию после восстания табачников в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году и тогда же были завербованы для болгарской операции. В Болгарию они вернулись в конце шестьдесят четвертого года, сразу наладили контакт с лидерами софийской группы и с тех пор ведут координационную работу через агентов Феликса.
– Вы сказали, что они были завербованы в пятьдесят третьем, это десять лет назад. Почему их не использовали раньше?
– Для них изначально была разработана особая миссия, поэтому светить их личности раньше времени мы посчитали нецелесообразным, – ответил Линдси.
– Чем конкретно они занимались в Греции?
– Один из них, Никола Герасимов, работал на радиостанции «Свободная и независимая Болгария». До этого два года печатал листовки для распространения на территории Болгарии. Он прошел подготовку на базе в Афинах, где досконально изучил шифровку и дешифровку, приобрел умение использовать радиопередатчик и многое другое.
– А остальные? – после паузы спросил Хелмс.
– Иван Методиев принадлежит к состоятельному сословию, имеет деньги и связи. Благодаря его связям эти трое агентов смогли вернуться в Болгарию под настоящими именами, что являлось ключевым фактором для выполнения миссии. Демитр Богомилов сейчас занимает место доверенного лица одного из лидеров софийской группы. Он же отвечает за выполнение последней стадии операции – физическое устранение лидеров.
– Но чем он занимался в Греции? – повторил вопрос своего непосредственного начальника Юджин Прайс.
– В эмиграции Демитр Богомилов в движении Сопротивления не участвовал, – вынужден был признаться Линдси.
– Значит, у двух так называемых «специальных» агентов нет профессиональных навыков для выполнения шпионской деятельности, и у всех трех нет опыта устранения противника в мирных условиях, – подытожил Ричард Хелмс. – И вы решили доверить им самую главную часть операции.
– Они прошли четыре года партизанской войны, – защищался Линдси. – В партизанском отряде они выполняли самые сложные и ответственные задания, и весьма успешно. К тому же есть еще один нюанс, который делает агентов Богомилова, Герасимова и Методиева идеальными кандидатами для выполнения данной части операции.
– И что же это за нюанс?
– В тысяча девятьсот пятьдесят третьем году в Пловдиве, во время восстания табачников, погибла жена Богомилова, Станка. Она не входила в число забастовщиков, ее арестовали ошибочно, но продержали в тюремной камере несколько дней. Все эти дни женщину пытали разными способами, надеясь получить от нее имена организаторов забастовки. Не выдержав пыток, женщина умерла. Очевидцы утверждают, что на могиле жены Демитр поклялся отомстить обидчикам.
– Это было десять лет назад в Пловдиве, – напомнил Юджин Прайс. – Каким образом эта история относится к Софии и нашим дням?
– Те, кто сейчас стоит во главе заговора, тогда стояли у власти. Косвенно они причастны к смерти жены Богомилова, так как их партия отдала приказ расстрелять забастовщиков, – пояснил Линдси. – Специальный агент Феликс убежден, что месть – лучший стимул для выполнения подобной задачи.
– Что скажет на это аналитика? – Ричард Хелмс повернулся к сотруднику аналитического отдела Гарольду Атертону.
– В словах агента Феликса есть логика. Статистика показывает, что преступления, совершенные из мести, встречаются в шестнадцать раз чаще, чем преступления, совершенные по идейным соображениям, – сообщил Атертон. – Однако нельзя забывать, что у людей, многие годы хранящих обиду, психика теряет связь с реальностью.
– Что это значит? – спросил Юджин Прайс.
– Они совершенно непредсказуемы, – пожав плечами, ответил Атертон.