– Думаешь, Солаков купится? – задал вопрос Еремин. – Мы ведь сами толком ничего не знаем. Тодоров-Горуня выехал из Софии ранним утром, по официальной версии для проверки деятельности районной партийной ячейки в Пловдиве. Но в Пловдив он не поехал, сменив на полпути машину. В ней сидел Демитр Богомилов и еще один мужчина, опознать которого мы не смогли. В Ботевграде их встретили двое неизвестных, чьи имена также не удалось выяснить. В чем заключалась цель их встречи, мы не знаем. Связана ли она с предстоящим переворотом, тоже неизвестно. Так с чем же мы пойдем к Солакову?
– В том и вся прелесть. – Богданов улыбнулся. – Здесь слишком много секретности и слишком много неизвестных. Если правильно преподнести информацию, Солаков занервничает и даст нам время. Мы отправили фотоснимки всех участников той встречи в ПГУ, если среди них есть агенты ЦРУ, их могут опознать.
– А если не опознают?
– А если не опознают, Дима, обойдемся без опознания.
– Скажешь ему, что Горуня встречался с заговорщиками, которых прошляпили агенты ДС? – высказал предположение Александр Дубко.
– Не так откровенно, Саша, но суть ты уловил. Я скажу, что, по моему профессиональному мнению, в плане переворота произошли изменения и начинать действовать до того, пока мы не выясним, какова природа изменений, неосмотрительно.
– Без этих знаний может сорваться операция, так ты ему скажешь? – на этот раз улыбнулся и Дубко.
– Вот именно. И мое высказывание будет недалеко от истины, – заметил Богданов.
– Что мы будем делать, если прослушка даст нужные плоды? Если Горуня или кто-то из его людей проговорится о причастности ЦРУ к болгарскому заговору? – вступил в разговор Федор Кульпа.
– Тем легче будет убедить Солакова не спешить. Возьмем Тодорова-Горуню, Анева и Крыстева, а также трех друзей из Мало Бучино. Попав в руки госбезопасности, они заговорят, а уж о том, чтобы Болгарское правительство обнародовало факты о вмешательстве ЦРУ во внутренние дела европейского государства, позаботятся главы нашего государства. Мы же с чувством выполненного долга вернемся в Москву.
Встреча с председателем госбезопасности Ангелом Солаковым прошла не совсем так, как рассчитывал майор Богданов. Он передал просьбу о личной встрече через Мирчо Спасова. Тот переговорил с Солаковым и пригласил Богданова к шести часам вечера в кабинет председателя ДС. Это было двадцать шестого марта.
Богданов пришел на пятнадцать минут раньше и вынужден был ждать около получаса, пока его пригласят. Мирчо Спасов вышел из кабинета в четверть седьмого и пригласил командира спецподразделения в кабинет председателя. Кроме Солакова и Спасова, в кабинете никого не было. Как только майор Богданов сообщил, что его группа вычислила лидеров заговорщиков, Солаков потянулся к телефонной трубке, готовый уже сейчас отдать приказ об аресте изменников. Богданову стоило большого труда убедить его в том, что с арестами следует повременить.
– У нас есть уверенность, но нет доказательств того, что Тодоров-Горуня, Цвятко Анев и Цоло Крыстев являются ключевым звеном заговора, – стал убеждать он Солакова. – Дайте нам неделю, и мы предоставим вам доказательства не только того, что члены коммунистической партии планируют свергнуть правительство Тодора Живкова, но и то, что действуют они не в интересах Родины, а повинуясь приказам западных спецслужб. Тогда ни один болгарин не сможет сделать из Горуни, Анева и Крыстева национальных героев. Они навсегда будут заклеймены как изменники Родины.
Богданов понимал, что играет с огнем. Он хорошо помнил наставления подполковника Старцева о том, что не следует упоминать о вмешательстве ЦРУ, пока об этом не заговорят начальники ДС. Но ситуация оказалась слишком напряженной, нужно было выиграть время, поэтому Богданов пошел на риск.
– Зачем мне это нужно? – Услышав о западных спецслужбах, Солаков напрягся. – Они и так признаются во всем. Как только они попадут в стены тюрьмы, то расскажут обо всех своих связях, в том числе и с иностранными спецслужбами.
– А если нет? Если что-то пойдет не так? Члены заговора – видные политические, партийные и военные деятели. За ними идут сотни тысяч людей. Общественное мнение может оказаться не на вашей стороне, – стал настаивать Богданов.
– Но ведь правительство СССР встанет на нашу сторону, верно?
– Это зависит от вас, – произнес Богданов. – Не думаю, что лидеру Советского Союза, Леониду Ильичу, безразлично мнение мировой общественности. Если большинство европейских стран осудит ваши действия относительно видных деятелей страны и причислит их к разряду репрессивных, товарищ Брежнев вряд ли пойдет против общественного мнения. Без веских доказательств, разумеется.
– Вы уполномочены делать такие заявления от лица главы Советского Союза? – сощурившись, спросил Ангел Солаков.
– Разумеется, нет. Но вы можете проверить их обоснованность, приказав начать аресты. – После этого заявления майор развернулся и пошел к двери.