– Гай!
Парадная дверь тихо позвала:
«Госпожа Монтаг, госпожа Монтаг, кто-то пришел, кто-то пришел, госпожа Монтаг, госпожа Монтаг, кто-то пришел…»
Очень тихо позвала.
Они повернулись и уставились на дверь, на книги, валявшиеся на полу, на кучи книг повсюду.
– Битти! – сказала Милдред.
– Вряд ли это он.
– Он вернулся! – прошептала она.
Парадная дверь снова тихо сообщила: «… кто-то пришел».
– Мы не будем отвечать.
Монтаг прислонился к стене, потом медленно опустился на корточки и начал в замешательстве передвигать книги, подталкивая их то большим пальцем, то указательным. Он дрожал, больше всего ему хотелось снова засунуть книги в вентиляционную трубу, но он знал, что не в силах оказаться лицом к лицу с Битти еще раз. Он посидел на корточках, а затем опустился на пол, голос парадной двери опять зазвучал, на этот раз более настойчиво. Монтаг подобрал с пола маленький томик.
– С чего начнем? – Он раскрыл книгу на середине и впился взглядом в страницу. – Пожалуй, начнем сначала.
– Он войдет и сожжет нас вместе с этими книгами! – сказала Милдред.
Голос парадной двери наконец смолк. Наступила тишина. Монтаг ощущал чье-то присутствие за дверью, кто-то выжидал там, прислушиваясь. Затем послышались шаги – кто-то прошел, удаляясь, по дорожке и пересек газон.
– Давай посмотрим, что здесь написано, – сказал Монтаг.
Он выговорил эти слова с запинкой, испытывая страшное смущение. Прочитал с десяток страниц, открывая книгу в разных местах, и наконец добрался до следующего куска:
«Насчитывают до одиннадцати тысяч фанатиков, которые пошли на смертную казнь за отказ разбивать яйца с острого конца»[10].
Милдред сидела в прихожей напротив него.
– Что это значит? В этом вообще нет никакого смысла. Капитан был прав!
– Ну-ну, – сказал Монтаг. – Попробуем еще раз, начнем с самого начала.