– Какая понимающая женщина.
Затем в недрах Машины счастья Лина Ауфман заплакала.
Улыбка сошла с лица изобретателя.
– Она плачет, – сказала Наоми.
– Не может быть!
– Плачет, – сказал Саул.
– Такого просто не может быть! – Лео Ауфман, моргая, прижался ухом к машине. – Нет… действительно… как дитя…
Ему оставалось только открыть дверцу.
– Подожди.
Жена сидела. Слезы в три ручья катились по щекам.
– Дай закончить.
И она поплакала еще немного.
Лео Ауфман, потрясенный, выключил машину.
– О, нет ничего печальнее на свете! – горевала она. – Я чувствую себя ужасно, гнусно.
Она выбралась наружу через дверь.
– Сначала этот Париж…
– Чем плох Париж?
– Всю свою жизнь я и мечтать не смела о Париже. А теперь ты заставил меня задуматься: Париж! Мне сразу захотелось в Париж, но я знаю, что это несбыточно!
– Машина ему почти не уступает.
– Нет. Сидя в ней, я понимала. Я говорила себе, это понарошку.