Девочка для Беса

За это время много чего передумала. Решалась, собиралась, но всё-таки боюсь уходить. Не могу сделать и шаг за порог, ведь если шагну — всё закончится. Не могу отвязать себя от этих событий. От этой квартиры. От него самого. Пока ещё не готова. Хочу быть с ними связана. Пусть всё было так плохо, но это тогда, раньше. Теперь обязательно будет хорошо.

Сижу, себя уговариваю. И понимаю, что это всего лишь обман. Но не ухожу.

Вечером на второй день Беса всё ещё нет. Снова моё ожидание закончилось ничем. В одиннадцать я разобрала раскладушку и легла спать.

Прошло наверное часа два, возни и нежелания засыпать. Когда я устала возиться и наконец почувствовала что засыпаю, слышу сквозь сон, дверь в прихожей открылась, стукнула о стену. Я открыла глаза.

Он или кто-то другой?

Когда я ложилась спать не стала выключать в кухне свет, чтобы он, ещё с улицы видел, что я не ушла.

Тихие шаги до порога кухни. Я замерла. Не двигаюсь, не дышу. Слышу его дыхание. Повернуться боюсь. Пусть думает, что я сплю.

Щёлчок, свет погас. Бес развернулся и пошел к себе. Я услышала, как он упал на кровать. Приподнялась, раскладушка скрипнула, я притихла. Дальше тишина. А потом, мерный сап, едва различимый настороженным ухом.

Немного я подождала, поёрзала, ничего. Значит спит.

Я встала. Медленно осторожно, на цыпочках, пошла в прихожую. Выглянула в темноте и увидела тёмную фигуру Беса. Он лежал на диване прямо в одежде, в куртке, в ботинках.

По прихожей носился запах алкогольно-сигаретного перегара.

Этот запах ненавижу с детства. Ещё с тех времён, когда в нашем доме собиралась куча мужиков и отец с матерью бухали и курили. А мы с Русланом пугливо сидели в комнате или прятались во дворе, чтобы отец не начал нас искать и не заставил идти за самогоном к бабе Шуре.

Ненавижу алкогольный запах перегара, потому что он вытягивает из памяти картины, которые я давно стараюсь забыть.

Теперь уже понятно, Бес пьян и спит, глубоко погрузившись в свои пьяные сновидения.

А я, наверное, по старой, ещё детской привычке, когда отец приходил пьяный в стельку, падал на кровать в засаленном рабочем ватнике, в грязных резиновых сапогах и мать заставляла меня, его раздевать. Я подошла к Бесу и начала стягивать с него ботинки.

Он не двигается, не сопротивляется. Ему, как видно, по барабану.

Потянула за рукав куртки, потом за второй. Бес только заворчал, что-то проговорил и перевернулся на спину.

Не знаю, что меня потянуло, но я, то ли по всё той же привычке, то ли ещё чего, быстрым движением расстегнула пуговицу на его джинсах, и в этот самый момент, на моё запястье, стальным обручем легла ладонь Беса.

От испуга я дернулась, но он крепко дерит. Сжимает. Давит.

В темноте его взгляд испепеляет меня на месте.