В музей Ледников вошел через служебный вход. Накануне он созвонился с директором Игорем Сергеевичем Булыгиным и представился журналистом, работающим над книгой-расследованием о культурных ценностях, утекающих в наше время за границу.
Булыгин, худой, длинноволосый, нервный мужчина лет пяти-десяти, встретил его настороженно. Разговор не завязывался, да и начал его Ледников, надо признать, неудачно, хорошо не подумав. Иначе бы он не заявил сразу, что в последнее время стало весьма немного классических краж со взломами и проникновением внутрь музеев, что теперь основная часть краденного похищается из запасников музеев при участии сотрудников, которые или сами воруют, или служат наводчиками…
После этих слов Булыгин хмуро и возмущенно поинтересовался:
— Послушайте, молодой человек, за кого вы меня принимаете? За наводчика? За члена банды?
— Я вас ни в чем не обвиняю, но… Уж если руководство Эрмитажа не так давно признало, что из его хранилищ пропали памятники русского ювелирного искусства, около двухсот экспонатов общей стоимостью более 5 миллионов долларов…
— Ну да, «оборотни» среди музейных работников! — скривился Булыгин. — Нашли врагов народа!
— Но ведь это правда.
— А то, что у нас воруют министры, адмиралы и генералы, — неправда? Следователи и полицейские занимаются вымогательством — неправда? Вы знаете, когда на антикварном рынке стали в большом количестве появляться предметы музейного происхождения?
— Догадываюсь.
— С самого начала девяностых, когда нас, как слепых щенков, бросили в рынок, когда музеям перестали выделять средства, а сотрудникам платить даже их нищенские зарплаты. Послушайте, если страна свихнулась, помешалась на деньгах, почему музеи должны были остаться островками честности? Особенно если учесть, какие жадные лапы к ним потянулись? А государство просто не хотело все это видеть и нас защищать! В одном музее природы сотрудник охраны вынес скульптуры животных и чучела…
— Но ведь есть музейное сообщество со своими принципами и правилами?
— Принципы и правила… Но ведь надо и семьи кормить! Вы хотите, чтобы все сотрудники музеев были бедными и святыми? Когда вокруг жулики и воры? С чего бы это? Поэтому в той или иной степени крадут везде — и в мелких краеведческих музеях, где вообще никакой охраны, даже внешней, просто запирают двери на замок, и в самых крупных.
— И что — все безнадежно?
— Да нет, что-то меняется. Поймите, мы вступили в новую действительность. Вы вот вспомнили про Эрмитаж. Там, как выяснилось, только половина из пропавших ценностей была описана и задокументирована, снята на фотографии. А всего в Эрмитаже — свыше 2 миллионов единиц хранения, половина — драгоценные металлы… В советские времена это особенно не пугало, потому что за кражу государственного имущества можно было и под расстрел угодить. И потом — куда с ним было идти? К кому? А сегодня желающих купить — пруд пруди. И у нас, и за границей. Ко мне на днях приходил человек — подавай ему Константиновский рубль. Готов платить любые деньги.
— И что вы ему ответили?
— А вы знаете, что такое Константиновский рубль?
— Представляю.
— Так вы легко можете догадаться, что я ему ответил. Сказал, что сегодня в России ему никто такой рубль не продаст. Ни за какие деньги. Несколько штук есть в наших музеях, но они не продаются. Это исключено.
— А вариант подмены? Изготовить копию и подменить оригинал? Это же возможно?
— В принципе — да. Если найти сотрудника музея, который на это пойдет. Но в тех музеях, где хранятся сейчас оригиналы это практически невозможно.
ebooksa