«Не бойся, мальчуган!» — еще раз вспомнил он. И сказал:
— Хорошо, я сейчас буду.
Салон был действительно закрыт. Ледников позвонил и через какое-то время в дверях появилась Марина. Выглядела она спокойной, но явно напряженной. Как и должен выглядеть человек, постоянно уговаривающий себя не волноваться.
Впустив Ледникова, она сразу заперла дверь и молча провела его по пустынному салону в свой кабинет на втором этаже, располагавшийся прямо напротив кабинета Нагорного. Идя следом за ней, потом поднимаясь по лестнице, он абсолютно по-мужски подумал, что, несмотря на увлечение алкоголем, она сохранила замечательную фигуру, чьи достоинства лишь подчеркивали обтягивающие ноги брюки и короткий белый жакет, расшитый крупными яркими цветами, никак не скрывавший форму бедер и того, что выше. Конечно, она продумывала свой наряд перед встречей, но вряд ли рассчитывала с его помощью чего-то добиться. Просто привычка женщины, с детства приученной выглядеть элегантно и эффектно. Привычка, еще не разрушенная пьянством.
Кабинет был небольшой, с одним окном. Ледников уселся в единственное кожаное кресло напротив стола, а Марина почемуто уселась на широкий подоконник, нервно закурила и стала глядеть в окно, то ли собираясь с мыслями, то ли просто засомневавшись, а стоит ли говорить.
Ледников решил ее не торопить — пусть на что-то решится, там видно будет — сразу откланяться или попробовать что-то из нее вытянуть. А пока он принялся рассматривать единственную картину, украшавшую кабинет. Она висела прямо напротив стола и потому была постоянно перед глазами хозяйки. Сначала Ледникову показалась, что это просто копия знаменитого полотна Борисова-Мусатова «Водоем». Две девушки в кружевах у овального водоема. Изысканное сочетание цветов — синего, сиреневого, зеленого — и тихие, как тени, прекрасные юные женщины из какого-то иного, невозможного мира. Но приглядевшись, он понял, что это не копия, а что-то вроде фантазии. У девушки на первом плане совсем иной профиль, а лицо второй только смутно угадывается в дымке, его невозможно разглядеть, можно только догадаться, что оно совсем юное, свежее и прекрасное. А вот профиль первой… Да это же Марина, только значительно моложе, еще не представляющая себе, что ждет ее впереди.
Марина резким движением раздавила окурок в пепельнице и, по-прежнему глядя в окно, сказала:
— Мы с Аней Разумовской знали друг друга с детства — соседствовали на даче. Так что росли вместе, были подругами, какое-то время самыми близкими. Потом жизнь развела нас по разным углам, но та, детская еще, близость, сохранялась. Мы могли говорить с ней о чем угодно. В том числе и о вас. Ну, и видела я вас несколько раз вместе с Аней на каких-то сборищах. Понимаете, в последнее время мы нечасто встречались, но я знала, что если случится что-то, с чем я не смогу справиться одна, я смогу обратиться к Ане, и она поможет. Но теперь ее нет, и я оказалась в какой-то темной пустоте… Когда я увидела вас у Ильи, я поняла, что вы здесь не просто так, что вы как-то вовлечены в это дело.
— Какое дело? Вы можете рассказать, что вас так встревожило?
— Мой муж… По-моему он ввязался в какие-то сомнительные дела, связанные с… ну, скажем так, иностранцами. И это не просто антиквариат, картины, старинные монеты. Это даже не деньги, там что-то другое.
— А что вас навело на такие подозрения?
— Понимаете, Илья — человек увлекающийся, азартный, любящий риск, готовый все поставить на карту…
Слушая Марину, Ледников ясно понял: она любит Нагорного, что бы там ни говорили про их отношения. Любит до сих пор и так, как любить умеют страстные женщины, — прощая мужчине все, с легкостью понимая и объясняя его глупости, подлости и пороки.
— А в последнее время им овладела навязчивая идея — перебраться за границу. Этакая мечта идиота.
— Ну, таких мечтателей сегодня пруд пруди.
— Он не хочет просто уехать и скромно жить там. Нет, он хочет, чтобы у него было все и сразу — и деньги, и гражданство, и положение. Ради этого он пустился в сомнительные операции и страшно провалился. Он просчитался, купил не то, что могло пользоваться успехом. Ничего не заработал, а только оказался в долгах. Причем, у меня сложилось впечатление, что там, за границей, его кто-то очень грамотно к этому провалу толкал. И когда у него не осталось ничего, кроме долгов, он вдруг снова воспарил. Уверяет меня, что теперь все у нас будет! Причем не здесь, а там. Потому что там у него теперь есть покровители, которые помогут во всем.
— А вам тоже так хочется уехать?
— Честно говоря, даже не знаю. Как-то особенно не задумывалась. Жизнь бы я переменила, а вот что делать с собой?
Ледников тактично дал ей поразмышлять о себе, а потом спро-сил:
— Так что вас все-таки беспокоит?
ebooksa