— Он и сейчас воет. Регулярно. А потом на него накатывает дикая агрессия.
— А ее, Согдееву, он действительно слушает?
— А черт его знает! Во всяком случае, когда она с ним, он не воет.
— Ясно. Но вы-то как в этой истории оказались, Аркадий Генрихович? С какого бока припека? Ваш интерес тут в чем?
— Я адвокат и просто представляю интересы своего клиента. Моего личного интереса тут нет.
— А кто ваш клиент?
Келлер улыбнулся укоризненно:
— Валентин Константинович, вы же знаете, что, если бы я мог, я бы давно назвал вам его… Но не могу. Такова его воля.
— Понятно. А в чем интерес вашего клиента?
— А как вам описала его ночью Согдеева?
— Вы уверены, что мы говорили именно об этом?
— Ну, не сексуальные предпочтения друг друга вы обсуждали!
Ледников легко рассмеялся:
— Действительно, о чем можно говорить с красивой женщиной летней испанской ночью наедине?.. Только о делах. — Ледников видел, что пора сделать шаг навстречу Келлеру, продемонстрировать желание обсуждать дела. Нет никакого смысла обострять ситуацию, если хочешь в ней разобраться.
— Если коротко, она сообщила мне, что некий адвокат, заявляющий, что он представляет интересы некоего клиента, вложившего несколько лет назад деньги в предприятие Муромского-старшего, изъявляет готовность помочь ей в борьбе с испанской женой Муромского за наследство. С тем, чтобы после победы в суде она передала этому человеку часть наследства, которая принадлежит ему по праву. Фу!.. Ну, вот примерно так.
— В принципе, это так и есть. Но возникает вопрос: почему она пришла с этим к вам?
— Она сказала — только потому, что здесь ей больше идти было не к кому. А тут вдруг я, на свою беду, зашел в бар, где она страдала от одиночества, выпить сангрии… И она решила, что это знамение Божье. Она же теперь иными категориями не мыслит.
— Ну, допустим… И что она от вас хотела?
— Совета.
— И все?