Отбор женихов, или Эльф тяжелого поведения

22
18
20
22
24
26
28
30

Сейчас? Но как же магический обряд первой брачной ночи?

Прежде чем Крэйден успел возразить, нежная девичья ладонь опустилась на его шею, заставив склонить голову. Глаза Элады — тёмные глубокие омуты — оказались невероятно близко. Он утонул в её широких зрачках. Упал в чужую душу, будто в открывшуюся воронку портала.

А потом губы встретились.

Кто первым потянулся за поцелуем, Крэйден не понял, да и неважно это было: случившееся стало для него откровением.

Как он говорил раньше? Какое удовольствие пробовать чужую слюну.

Глупец! Сколь многого он не знал!

Губы Элады были мягкими и сухими. Каждое их движение посылало сладкую волну прямо в пах. И в мозг.

Они изучали друг друга, и что-то голодное, тёмное зарождалось у Крэйдена в груди. Тянуло, дёргало, мучительно ныло под рёбрами. Требовало чего-то.

Чего?

Элада тихо застонала. Рука Крэйдена накрыла её затылок, вынудив ещё больше запрокинуть голову. Неспешные, изучающие касания не утоляли жажду, и он углубил поцелуй, скользнул языком между приоткрытыми губами, покорно его впустившими.

Блаженство.

Кто бы мог подумать, что чужой рот способен стать источником наслаждения? Не чужой — любимый. Только любимый.

С рычанием Крэйден смял девичьи губы, ворвался в желанный рот, завладел им с алчностью хищника.

Боги, он готов был заниматься этим вечно — целовать Эладу до конца своих дней.

— Подожди, — красная, запыхавшаяся, она упёрлась ладонью ему в грудь.

Ещё одно удивительное открытие этого вечера: он, ледышка, бревно, заласкал женщину так, что той понадобилось отдышаться.

Жадный хищник внутри не позволил выпустить добычу из объятий. Крэйден отстранился не более, чем на сантиметр, продолжая крепко обвивать тонкую талию. В ушах шумело. Сердце колотилось, как сумасшедшее.

— А говорил… — Элада всё ещё задыхалась, — что не испытываешь желания.

Крэйден снова потянулся к её губам.

*