Уже на третий день этого одновременно благословенного и тягостного затворничества он начал терять надежду. Удача сверкнула ему ослепительной улыбкой, а потом повернулась спиной, и осталось лишь спрашивать у тишины комнаты: «Элада передумала? Или, быть может, никогда его всерьёз не воспринимала? Или занята настолько, что не в силах выкроить ни одной свободной минутки?»
Он хотел верить в последнее, но три столетия рабства убили в нём оптимиста.
«Скорее всего, — говорил он себе в самые чёрные часы, — скорее всего, я ей не нужен».
Говорил, а потом мысленно отвешивал себе пощёчину, потому что такие мысли толкали к краю глухого отчаяния.
Ему нельзя было отчаиваться. Не сейчас. Не здесь. Отчаиваться можно в роскошных стенах дворца, в уютных гостиных и кабинетах, в комфорте и безопасности. Не там, где надо выживать, раз за разом собирая себя по кусочкам.
Века плена не сломили Эдриэла. Его не сломили ни вонь галер, ни цинга, выкосившая половину гребцов, ни монотонный труд на пределе человеческих возможностей, ни унижение последних лет. Но всё это… всё это планомерно год за годом наполняло чашу его терпения, подтачивало силы, подобно жукам, что медленно, но верно разрушали вековые дубы. Элада, встреча с ней, могла стать последней каплей, случайным порывом ветра, который повалит уже изрядно прогнивший, качающийся, изъеденный древоточцами дом. Если она не придёт, сил, чтобы держаться, у Эдриэла не останется.
Сначала раздались шаги, затем дверная ручка начала поворачиваться, и сердце зашлось в надежде. Но та быстро сменилась разочарованием. Это была не Элада — Сесиль.
Зачем она явилась?
Привела покупательницу?
Эдриэл напрягся. Он привык к спокойствию последних дней, и мысль о том, что придётся лечь с чужой женщиной, кольнула остро и больно, наполнив гадливостью.
Он не двигался. Окаменел. Смотрел на Сесиль и ждал, что вот-вот она отойдёт, пропустит в спальню клиентку — одну из увядающий аристократок, любительниц экзотики. И тогда… Тогда он упадёт на спину, закроет глаза и не пошевелится, даже если ошейник попытается его задушить.
— Тебе тут… — Сесиль покрутила в руках какую-то бумагу, затем прищурилась, глянула на Эдриэла с непонятным выражением. Глаза её странно блеснули. Не сказав больше ни слова, она отступила в коридор и закрыла за собой дверь.
Что ей было надо, он так и не понял.
Глава 30
На третий день постельного режима я ощутила себя достаточно здоровой, чтобы ускользнуть из дома под покровом ночи. Времени было около двенадцати. Старые бабушкины часы в гостиной этажом ниже возвестили об этом размеренными ударами, громкими настолько, что их эхо я услышала в своей спальне. Маман, должно быть, уже натянула на глаза повязку для сна. По крайней мере, на сегодня сеанс супотерапии был закончен, и до завтрака я могла не опасаться неожиданных визитов. А потому…
Потому я откинула одеяло, сунула ноги в домашние туфли и пошлёпала к платяному шкафу. Там на вешалке меня дожидалась широкая тёмная накидка с капюшоном — единственное доступное мне сейчас средство маскировки.
Как же не терпелось увидеть моего эльфа! За эти несколько дней тоска по нему стала невыносимой.
Одевшись, я стянула волосы в пучок, спрятала голову под капюшоном и начала осторожно спускаться по лестнице. Ступеньки предательски скрипели под ногами, и этот звук громом разносился в тишине спящего замка.
Днём я даже не замечала этого скрипа, но ночью любой шорох оглушителен.
Какая досада, что магия мне, ослабленной болезнью, была пока недоступна. Призвала бы ползущий по стенам плющ или…
ebooksa