— Простите, что вмешиваюсь, — предложил клиент. — Но давайте попьем чайку — и двинемся.
— Куда? — спросил Карабукин.
— Как «куда»? — бодро ответил клиент. — Вниз!
— Не хочется вас огорчать, Николай Игнатьевич, — сказал Карабукин и, повернувшись, нежно погладил лаковый бок «Оффенбахера», — но вниз мы пойдем без него.
— Как без него? — снова переспросил клиент.
— Одни, — ответил Толик.
— Как одни?
— Ну, ну, — сказал Карабукин. — Будьте мужчиной.
— Видите ли, — мягко объяснился Толик, — я ведь не подъемный кран. И Алексей Иванович тоже. Согласитесь: унизительно тяжести на себе таскать, когда повсюду разлита гармония…
— Я вам заплачу… — позорно забормотал клиент, шаря по карманам.
— Эх, Николай Игнатьевич, Николай Игнатьевич, — укоризненно протянул Карабукин, — даже странно слышать от вас такое…
— Что деньги?.. — заметил лысый Толик. — Бессмертия не купишь.
Они по очереди пожали клиенту вялую руку, спросили у него адрес консерватории и ушли.
Клиент сел на ступеньку и минут пять неотрывно смотрел на «Оффенбахер». Он чувствовал себя миссионером, съеденным во имя Христа. Потом он мысленно попробовал «Оффенбахер» приподнять и мысленно умер. Потом воля к жизни победила, клиент вызвал лифт и отправился к магазину.
Через пять минут он вернулся с тремя мужиками, которым как раз переноски «Оффенбахера» не хватало, чтобы нахерачиться наконец вдребадан. Мужики впряглись в оставленные грузчиками ремни и с криком понеслись вниз.
Еще через пять минут, сильно постаревшие, они повалились на лестничную площадку и начали дышать кто чем мог.
— Слышь, хозяин, — придя в себя, заявил наконец один из вольнонаемных, — ну-ка, быстро сбацай чего- нибудь.
— Ага! — поддержал другой. — Пока лежим.
— Ты это… — сказал третий и почесал голову сквозь кепку. — «Лунную сонату» можешь?
Все трое уставились на работодателя, и он понял, что его звездный час настал.