В годы советской власти по старообрядчеству был нанесен сокрушительный удар. Массово закрывались церкви и моленные, носители древних традиций подвергались репрессиям, а оставшиеся в живых хотя и продолжали тайно молиться по домам, однако же, опасались привлекать к богослужениям молодое поколение. В 70—80-е году XX века многие знатоки знаменного пения ушли из жизни, так и не передав свои знания новому поколению. В результате преемственность богослужебных традиций (в том числе и певческих) во многих старообрядческих общинах была утрачена. И только в крупных городских общинах послевоенного периода (Москва, Рига, Вильнюс, Ленинград, Нижний Новгород) удавалось эти традиции поддерживать и сохранять.
С конца 80-х годов XX века возрождается интерес к знаменному пению со стороны старообрядческой молодежи. Делаются записи, создаются молодежные хоры, которые выступают со знаменными песнопениями и духовными стихами на различных фестивалях духовной музыки, проводящихся как в нашей стране, так и за рубежом. Одновременно наблюдается пробуждение интереса к древнему знаменному пению среди представителей новообрядческой церкви. Однако здесь попытки возрождения (или, скорее, реконструкции) древнерусского знаменного пения выглядят несколько искусственными, поскольку используются новые, послереформенные тексты и новые богослужебные уставы, знаменное пение не согласуется со всеми другими неотъемлемыми элементами древней церковной службы. Часто преобладает кабинетность и академичность, сказывается отсутствие преемственности, а зачастую просто игнорируется наличие живой традиции, сохранившейся в старообрядчестве.
3.10. Традиции духовного образования в старообрядчестве
К сожалению, до сих пор достаточно распространенным является миф о «невежестве» и «дремучести» старообрядцев, усиленно внедрявшийся в сознание людей сначала представителями господствующей церкви, а затем советскими идеологами. Одним из достаточно убедительных опровержений этого мифа является история Выговской поморской пустыни.
Как уже отмечалось ранее, Выговское общежительство ставило перед собой серьезные культурные задачи, и одной из составляющих программы культурного строительства была система образования. «Первое, что понадобилось обители, это была книга. Иконы, не испорченные никонианами, еще можно было достать или заказать иконописцам, но книги богослужебные, напечатанные до реформы Никона, были редки; кроме того, для обительского обихода требовались четные книги – творения отцов Церкви, жития святых и др. Поэтому-то руководители обители обратили прежде всего свои усилия на обучение грамоте взрослых и детей семей, живших в поселках при обители и тянувших к ней скитов, для подготовки переписчиков книг, и сами стали усердно списывать потребные им тексты с рукописей, которых не могли приобрести»[133].
На Выгу обычно выделяют два вида учебных заведений: школы грамоты для мальчиков и девочек (в которых обучались не только дети старообрядцев) и своего рода «семинарию», подготавливавшую старообрядческих наставников, певцов, иконописцев и начетчиков-апологетов. На первой ступени учащиеся получали общее образование: обучались чтению по богослужебным книгам – Псалтырю и Часовнику (традиция, идущая со времен Древней Руси), а также письму и церковному пению по знаменам (крюкам). Второй ступенью системы образования было профессиональное обучение – учащиеся, проявившие свои таланты и способности, могли получить специальное образование, определявшееся нуждами общежительства, – прежде всего, требовались писцы, писатели и иконописцы.
Со временем появляется даже идея создания старообрядческой академии. Так, в 1787 году выговский киновиарх Андрей Борисов писал наставнику московской Монинской моленной: «А мне любо, что наши московския заселят места здесь, и академию разведем; лишь завести, а то наедут, и детей городских обучать станем разным наукам»[134]. Другой деятель поморского староверия, писатель и начетчик Павел Любопытный писал к московскому наставнику Гавриилу Скачкову о необходимости учредить для старообрядческого юношества «образовательныя училища», «где бы преподаваема была
Богатейшее культурное наследие Выговской поморской пустыни, о котором уже не раз говорилось выше, красноречиво опровергает лживый миф о неграмотности и «серости» старообрядцев. Даже многие отличавшиеся пристрастностью авторы XVIII—XIX веков отмечали высокий уровень грамотности крестьян-старообрядцев по сравнению с окружающим их инославным населением. Одной из причин этого явилось никоновское гонение на старую книгу, которое придало ей особое значение. Как отмечает В. Г. Сенатов, «гонение на старую книгу способствовало тому, что она из храмов переселилась в частные дома приверженцев старины. Эти последние всякими способами, не щадя ни сил, ни умения, ни средств, старались приобрести гонимые книги, припрятать их и сохранить. И почти вся русская старопечатная и древнеписьменная литература чрезвычайно быстро распространилась среди русского народа, преимущественно среди низших классов его – купечества и крестьянства. Это явление имеет необыкновенно важное значение и может считаться почти единственным в истории. Оно означает, что почти все монастырские и церковные библиотеки поступили в свободное обращение среди народных масс»[135].
Стремление к просвещению всегда было свойственно старообрядцам, и в силу своих возможностей они пытались это стремление осуществить. «При знакомстве с историей старообрядчества, с его современной общественно религиозной жизнью, – писал в начале XX века старообрядческий мыслитель И. А. Кириллов, – невольно бросается в глаза горячее стремление к истинному, не однобокому свету знания. История старообрядчества дает яркий пример русской самобытной школы, которая жила на Руси, несмотря ни на какие административные карательные меры, и скромно делала свое великое и святое дело. Да, это не преувеличение – великое и святое! Русский народ многим обязан старообрядческим народным вольным учителям, этим стильным старушкам и старичкам с их старинной, „иосифовской“ Псалтырью. Сколько русских людей воспиталось на этой дивной книге, сколько душ соблюла она от грязи и разложения!»[136]
Немецкий барон А. Гакстхаузен, проехавший в середине XIX века пол-России, отмечал: «Староверы, в большинстве случаев, получают некоторое образование, и в этом далеко оставляют за собой остальных русских. Большинство их умеют читать и писать, хотя по старославянской грамоте (новую русскую азбуку они считают еретической). Все они хорошо знают библию и даже почти наизусть. Они изощряют свой ум в теологических тонкостях. Я могу привести здесь несколько примеров, свидетельствующих о диалектических способностях этих крестьян»[137].
О результатах распространения просвещения среди старообрядцев красноречиво говорит статистика: если в 1908 году средний уровень грамотности в Европейской России равнялся 23%, то среди старообрядцев он достигал 36%, причем в северных областях даже до 43%. В бюджете старообрядческой крестьянской семьи в 1908 году на книги затрачивалось в среднем 61 копейка, в то время как крестьянство иных конфессий денег на книги почти не тратило (например, в Вятской губернии в том же году эта цифра в среднем крестьянском бюджете равнялась полутора копейкам)[138].
Однако старообрядцы не довольствовались домашним образованием, духовные вожди старообрядчества всегда чувствовали потребность в лучших школах, которые бы могли дать народу более широкое образование. Начиная с царствования Александра I, они неоднократно обращались к властям с просьбой разрешить им открыть свои школы, но постоянно наталкивались на отказ. При Николае I были уничтожены и те немногие школы, которые старообрядцам все же удалось создать. В 1832 году была закрыта в Риге единственная русская школа, основанная еще в 1818 году, на том основании, что ей управлял «раскольник». Сироты, учившиеся в рижской старообрядческой школе, были переведены в рижский батальон военных кантонистов. В 1835 году такая же участь постигла московское старообрядческое училище для сирот и подкидышей на Рогожском кладбище. В 1839 году последовало запрещение выдавать старообрядцам свидетельства на право обучения детей и в то же время министру народного просвещения предписано при выдаче подобных свидетельств спрашивать просителей, к какому вероисповеданию они принадлежат. В 1850 году рижские старообрядцы ходатайствовали о дозволении их детям обучаться в государственных гимназиях и университетах. Им это было дозволено не иначе, как по предварительном присоединении их детей к господствующей церкви, и предписано немедленно исключать их из заведений в случае «замеченного в них религиозного охлаждения». В 1879 году журнал «Новое время» сообщал о безуспешном желании купцов-старообрядцев устроить специальное училище с программой, отвечающей потребностям торгово-промышленного класса.
В связи с невозможностью иметь собственные учебные заведения и получать образование в государственных, наиболее распространенной формой образования в старообрядческой среде становится начетничество. «Под старообрядческим начетничеством следует понимать основательное, порой дословное знание апологетической литературы, в первую очередь, традиционной дониконовской книжности, свободное цитирование по обсуждаемым вопросам. И это неслучайно. Книжное слово являлось высшим авторитетом, и цитата – важнейшим аргументом в любых спорах»[139].
Старообрядческие начетчики в большинстве своем были людьми, не получившими какого-либо систематического образования, но по природной способности и любознательности путем самообразования овладевшие книжностью, навыками устного и письменного слова. Хотя начетчики существовали с самого начала церковного раскола (выдающимися начетчиками были протопоп Аввакум, диакон Феодор, священник Никита Добрынин, братья Андрей и Симеон Дионисьевичи, Феодосий Васильев), в полной мере их роль была осознана и осуществлена в начале XX века после выхода Манифеста о веротерпимости 17 апреля 1905 года, когда появилась возможность встреч с миссионерами синодальной церкви. В конце XIX – начале XX века на защиту старой веры выступает целая плеяда старообрядческих начетчиков – Д. В. Батов, А. А. Надеждин, Л. Ф. Пичугин, Ф. Д. Пермяков, Т. С. Тулупов, Т. А. Худошин, Ф. Е Мельников, Д. С. Варакин и другие.
Следующим шагом правительства после Манифеста 1905 года стала публикация 6 февраля 1907 года Высочайше учрежденного положения Совета Министров о разрешении старообрядческим духовным лицам преподавать Закон Божий в общих и частных учебных заведениях. Старообрядцы были также допущены в юнкерские и военные училища с правом получать офицерское звание.
После провозглашения в России свободы вероисповедания одной из насущнейших задач становится организация старообрядческих учебных заведений. Если до Манифеста в России действовали лишь три официально разрешенные старообрядческие школы (в Риге при Гребенщиковской общине – работала с 1818 по 1832 год, вновь открылась в 1883 году; в деревне Ионово Богородского уезда Московской губернии – открыта в 1880 году стараниями Викулы Алексеевича Морозова, и в деревне Бугровка близ Нижнего Новгорода – построена знаменитым промышленником-старообрядцем Н. А. Бугровым), то после получения старообрядцами религиозной свободы школы начинают расти, как грибы. «Это были учебные заведения разного уровня, от школ „славянского чтения и крюкового пения“ до училищ, аналогичных земским. Многие училища строились при попечительстве земских управ, в некоторые учебные заведения принимались дети старообрядцев разных согласий»[140]. Старообрядческие школы и училища открываются по всей Российской империи: в Санкт-Петербурге и Москве, в Бессарабской, Витебской, Воронежской, Вятской, Екатеринославской, Костромской, Московской, Оренбургской, Пермской, Рязанской, Самарской, Саратовской, Тверской, Томской, Херсонской и Черниговской губерниях, в Терской и Уральской областях, а также в Области Войска Донского. 5 сентября 1910 года было открыто Первое Саратовское училище для детей христиан-старообрядцев. При открытии в нем было лишь два отделения с 93 учащимися мальчиками и девочками, а через год в школе стало уже четыре отделения с 190 учащимися при 6 учителях.
Особенно заметную роль в деле духовного образования старообрядчества сыграл Западный край, где наблюдался наиболее стремительный рост числа старообрядческих народных школ. Многие из них имели статус городских училищ. В одной только Курляндской губернии в 1906 году было открыто 17 старообрядческих школ.
8 сентября 1908 года в городе Двинске (ныне – Даугавпилс, Латвия) прошло торжественное освящение общественного здания под двухклассное старообрядческое училище. Здание училища было рассчитано на 200 человек. В год открытия в училище обучалось 120 мальчиков. Кроме мужского, в Двинске имелось и женское одногодичное старообрядческое училище. Недалеко от Двинска действовала Илукстская учительская семинария, имевшая специальные классы для учащихся-старообрядцев и своего законоучителя – Л. С. Мурникова, впоследствии наставника Рижской Гребенщиковской общины.
В 1911 году в Двинске прошел Первый Всероссийский Съезд по народному образованию старообрядцев-поморцев. Участвовали видные деятели поморского согласия: Т. А. Худошин, М. К. Ермолаев, А. М. Пимонов, Н. П. Ануфриев, С. Р. Кириллов, И. У. Ваконья и другие. Этот съезд имел огромное значение в деле народного просвещения среди старообрядцев. Он признал желательным повсеместное открытие старообрядческих училищ, а также постоянного учебного заведения для подготовки наставников и ежегодных педагогических курсов для учителей и апологетов поморского староверия. Были одобрены проект учебника по Закону Божию и программа издания журнала «Щит веры» (первый номер вышел в Саратове в 1912 году). Труды Первого Всероссийского Съезда по народному образованию были выпущены отдельным изданием.
Совершенно новую страницу в истории старообрядческого образования открыл Московский старообрядческий богословско-учительский институт. Это учебное заведение было основано при общине Рогожского кладбища старообрядцев белокриницкой иерархии. Первоначально институт задумывался для подготовки преподавательских кадров в старообрядческие школы и училища. В Институте предусматривалось шестилетнее обучение: четыре курса общеобразовательных и два специальных, богословско-педагогических. В программу обучения входили следующие предметы: история Священного Писания, малый катехизис, литургика, догматическое богословие, основное богословие, сравнительное богословие, история восточной и западной церквей, история русской церкви, история старообрядчества, апологетика старообрядчества, церковное право с практическим руководством для священников, русский язык (этимология, синтаксис, грамматика, теория словесности, литература), славянский язык, арифметика, алгебра, геометрия, всеобщая история, русская история, география, физика, природоведение, логика, психология, введение в философию с обзором философских проблем, педагогика (история педагогики, общая педагогика, дидактика и методика), гигиена, греческий язык, немецкий язык, рисование (иконопись), крюковое пение.
ebooksa