Отца не унять, у него сейчас виртуальный живот от смеха лопнет. Фигура же начала полноценно двигаться, позировать, разглядывать свои руки, ноги, всячески красоваться. По бокам от рамочки находились кисти и инструменты кастомизации, коих было даже больше, чем требовалось.
— Ты меня так в могилу сведешь, Айзек! — едва успокоился отец. — Заканчивай здесь и выходи, я буду ждать тебя снаружи.
— А нужно ли что-то менять? — ответа не последовало. — Пап? — тишина.
Махнув рукой, Айзек, потянулся за инструментом увеличения роста. Ему никогда не нравились «сто шестьдесят сантиметров неудержимой мощи», как поговаривал его чрезмерно несерьёзный отец… Несерьёзный до сегодняшнего дня.
Парень увлекся. Спустя минут двадцать на него смотрел высокий мужчина лет тридцати пяти, поджарый, светлокожий, с карими глазами и небрежной щетиной на худощавом лице. Удовлетворенный результатом, Айзек утопил кнопку «принять». Вместо исчезнувшего окошка появилась деревянная дверь с простой ручкой без запорного механизма. Но парень не спешил открывать, любуясь собой в ростовое зеркало, вызванное с помощью системных подсказок.
Бам-бам-бам! Загрохотала дверь так, что Айзек подпрыгнул.
— Ты там долго еще!? — раздался голос отца.
— Уже выхожу! — отозвался парнишка.
Дверь привела его в просторное помещение с деревянным полом, высоким деревянным же потолком и стенами-ширмами из решеток, отделанных очень толстой бумагой. Пахло пылью и потом, свет закатного солнца струился сквозь стену справа, отбрасывая тень от массивной фигуры мужчины в противоположенном конце помещения.
— Ну ты и наворотил конечно. — покачал головой мужчина, шлепая босыми пятками навстречу парнишке. Голос явно отцовский.
— Яблочко от яблони, да, пап? — усмехнулся Айзек.
Они стояли друг на против друга с полминуты. Отец выглядел… угрожающе. Почти два метра ростом, широченные плечи, массивный торс хоть и не выделяется мускулатурой, но от того совсем не кажется безобидным. Лицо, правда, было родительское, разве что более полное — крупный нос с горбинкой, большие черные глаза с кустистыми бровями, широкие скулы и округлые щеки, волевой плоский подбородок был гладко выбрит, что необычно для Логинова старшего.
— Инструктаж усвоил? — нарушил молчание отец.
— Ничего необыч… — договорить Айзек не успел.
Тело парня шумно упало на пол, подняв облачко пыли. Крепкий удар с правой в челюсть уронит любого, но Айзеку показалось, что он вот-вот умрет.
— Вставай. — безапелляционно заявил отец.
— Ты что творишь!? — завопил парень, держась за челюсть, отползая.
— Больно?
— Конечно! За что?
— Это называется сто процентная синхронизация. — зашагал босыми пятками по старому дереву родитель. — Даже с уменьшенной более чем в половину чувствительностью, ты ощущаешь все с точностью до девяноста процентов. Не стоит вестись на тридцать восемь процентов боли, она будет более чем реальна.