Зов Дикой Охоты

– Да, я знаю, – тихо подтвердил менестрель. – Немногие знают, но я, в конце концов, слышал песню. Барда, сложившего её, казнили ещё при короле Радднире, но песня осталась. Она похожа на романтичную старую сказку… была бы похожа, если не знать, о ком она была написана на самом деле.

В глазах Рианы отразилась боль, но она чуть сжала его руку в безмолвной просьбе. Просьбу королевы пришлось исполнить, да и лес заждался музыки.

Другим своим голосом Тиллард спел песню о молодой кемранской ведьме, которую полюбил наследный принц. Она разбудила сердце воина, научила его пониманию древней магии и тайнам заповедного леса, и не было для него никого желаннее во всех известных землях. Но бродили по земле Блуждающие Тени, смущающие разум тех, кто проводил сквозь себя волшебство, и похищали их души. Старый король, прознав о той, кто украл сердце наследника, призвал на помощь жрецов Отца и поручил им уберечь будущего правителя. Конечно же, они нашли то, что он просил их найти. Король отослал сына в завоевательный поход, а ведьму, смутившую его разум, призвал к ответу. Когда наследный принц вернулся с победой, некому было встречать его в заповедном лесу. С тех пор и замолчало его сердце, и одну лишь войну он называл своей верной подругой.

Тиллард знал и другие, несказочные части истории, стоявшей за этой песней. Но она, Риана, разве должна была рисковать собой и искать ответы, когда ещё даже себя не нашла? Не только людям было дано выбирать. Забирать право выбора до того, как он был совершён, не мог никто, даже ради самых высоких целей.

Королева устало легла на траву и посмотрела в ночное небо. В её глазах не было слёз – только звёздный свет.

– Столько ещё осталось недосказанного, не так ли? – тихо проговорила она и посмотрела на менестреля. – Кто ты, Тиллард?

Он чуть улыбнулся, не пряча иную свою сторону – чуждое, дикое, притягательное волшебство, тесно переплетённое с силой человеческого духа.

– Я тот, кто будет верен тебе до самого конца, моя леди. Я настолько же человек, насколько и Ши.

Риана чуть улыбнулась.

– Мне всегда казалось, что в тебе очень много от них… гораздо больше, чем во мне… Спой мне ещё, Тиллард. Спой о Фэйри и о Дорогах Ши.

Светоч Матери серебрил поляну, бывшую некогда Местом Силы, и древний спящий лес. Из всего, что только было ему доступно, Тиллард соткал волшебство для королевы, и в его музыке оживали образы древней магии. И казалось, что древний лес снова дышит, вокруг перешёптываются и резвятся лесные духи и где-то вдалеке возжигают свои колдовские блуждающие огни Фэйри, а друиды и ведьмы исполняют ритуальный танец у Древа Жизни Кемрана.

А когда Риана забылась лёгким сном, дарящим Силу, он накрыл её плащом и прошептал:

– Однажды я напишу песню о прекрасной заколдованной Ши с похищенным голосом и украденным танцем.

XVI

– Ну что ты опять нахохлился, как сыч, Сотар? – устало спросил Вальтен. – На кого ещё хочешь мне пожаловаться?

Верховный жрец нахмурился. Он никогда не любил этого дерзкого мальчишку с его опасными стремлениями. К счастью, сейчас Вальтен уже подрастерял былой задор и глупую мечтательность – во многом благодаря событиям недавнего прошлого. Но всё равно он был не чета своему отцу. Уж Радднир-то понимал, что было действительно необходимо людям. Только в одном Вальтену не было равных: в воинском деле. Но ведь нельзя же воевать всегда? Нужно ещё и уметь сохранить то, что завоевал, а на это новому королю не хватало мудрости. Под чутким руководством из него мог бы получиться неплохой правитель, но только стержень его личности был слишком твёрд и неподатлив и плохо поддавался плавке. Влиять на него было очень непросто.

Увы, теперь с молодым гордецом приходилось считаться и соблюдать осторожность. Он был уже не просто наследным принцем, вынужденным подчиняться старому мудрому королю, а владыкой Кемрана и всех завоёванных им же самим территорий. Потерять его, как союзника, жрецы просто не могли себе позволить. Объяви он вне закона служителей Отца – и Кемран отправится прямиком к демонам Двора Оживших Кошмаров.

– Я лишь хотел спросить, всё ли хорошо у леди королевы?

Взгляд Вальтена стал подозрительным.

– Почему ты спрашиваешь, Сотар?