Не знаю, как далеко я ушла. Время замедляется, когда на каждом шагу оглядываешься через плечо. Знаю лишь, что должно было пройти, по крайней мере, несколько часов, когда я натыкаюсь на неказистый отель, который выглядит как идеальное укрытие.
Девушка за стойкой протягивает мне ключ в обмен на деньги, не отводя глаз от телевизора. Комната выглядит вполне чистой. На матрасе нет клопов, а в ванной пахнет хлоркой и лимонным чистящим средством. Могло быть гораздо хуже, говорю я себе.
Роняю сумку на старый потертый бордовый стул и сажусь на край кровати. Рама скрипит под тяжестью моего веса, а затем затихает, оставляя меня наедине с моими мыслями.
Первым делом нужно уничтожить чип, который Адриан вживил мне в руку. Если я оставлю его, всё это будет бессмысленно. Смотрю на крошечный шрам и вспоминаю, как он мне достался. Меня пробирает дрожь, но я поднимаюсь и иду в ванную, чтобы поискать что-нибудь, что сможет мне помочь в этом. В одном из ящиков нахожу гигиенический набор в пластиковой упаковке, словно кто-то забыл его, а персонал просто оставил лежать на месте. Внутри бритва, небольшой набор первой помощи, шампунь, мыло, лосьон, и, надеюсь, если я продолжу перебирать их, во мне хватит смелости сделать это.
Я должна вскрыть бритву, чтобы вытащить лезвие. В наборе первой помощи вижу несколько бинтов и проспиртованную вату. Она засохла, поэтому я добавляю несколько капель воды и громко вздыхаю от облегчения, когда слышу запах спирта.
Меряю шагами комнату, держа лезвие между большим и указательным пальцами, чтобы набраться решимости. Я должна пойти на это, чтобы защитить Адриана и нашего ребенка. Это наш единственный шанс. Подавляю дрожь в руке благодаря этой мысли и опираюсь на комод с расстеленным под предплечьем полотенцем.
Первый порез слишком неглубокий, и мне не удается увидеть чип. Сжимаю губы, чтобы подавить болезненный стон, и режу вновь, на этот раз глубже. По моей руке струится кровь, но затем я вижу крошечный бугорок. Делаю небольшой вдох. Я не религиозна, но сейчас, какой бы Бог ни существовал, я благодарна ему.
Аккуратно цепляю его скользкими пальцами и вытаскиваю. Отношу датчик в ванную, кидаю на кафельный пол и бью по нему ногой, а затем для верности смываю осколки в унитаз.
Когда слив затихает, я замечаю красные капли на полу, стекающие с моей руки. Спешу за полотенцем и вытираю кожу, а затем и пол в ванной.
Зачистив и перевязав порез, я выскальзываю из обуви и ложусь на кровать. Надетые мной практичные джинсы кажутся слишком тесными. Моя чёрная блузка трётся о кожу, в то время как рука пульсирует в унисон с моим учащённым сердцебиением.
Так сильно всё это ненавижу. Раз в жизни я испытала счастье и наконец-то начала верить, что, возможно, кто-то сдержит данное мне обещание... и я буду в безопасности.
Телефон так резко и громко трезвонит рядом с кроватью, что я пугаюсь и перебираюсь через постель, чтобы спрятаться между ней и стеной.
Он продолжает звонить, и вопросы заполоняют мои мысли. Он уже нашёл меня? Он следовал за мной? Я слишком долго занималась чипом?
Что мне делать? Обхватываю себя руками и забиваюсь в угол, молясь, чтобы меня не заметили, если кто-нибудь появится. Я маленькая, и меня легко не заметить.
Телефон прекращает звонить, и внезапно я слышу свои рваные вдохи и выдохи. Несколько раз глубоко вдыхаю, пытаясь успокоить себя и своё сердце.
Временная безопасность, которую, мне казалось, я нашла, треснула, разбилась, как и то фото Адриана и его матери, которое я уронила.
Стаскиваю с кровати подушку и одеяло, проверив все замки на двери и выдернув шнур от телефона, а затем открываю шкаф, чтобы забраться внутрь.
Соорудив себе небольшую лежанку и устроившись на ней в темноте, я закрываю глаза. И первым в памяти всплывает не лицо Адриана, а лицо Роуз. Она бы знала, что делать. Вне всяких сомнений, мы бы уже пересекли границу Канады и направлялись в ближайший бар, чтобы отпраздновать наш побег.
Но её больше нет, и теперь я одна. Необходимо самостоятельно научиться поддерживать свою безопасность. Я так долго всех подводила...
Я подвела себя.