Неизбежный финал

— Водитель с тобой?

— Со мной… я пока еще не демобилизовал его.

— И не надо.

— Это правда, что поблизости создан штаб гражданского ополчения?

— Я тебе говорил о нем, когда мы выдавали ополченцам оружие и боеприпасы. Возглавляют эти патриотические отряды коммунисты. Ты их узнаешь по трехцветной повязке на рукаве… Ну а как ты, Косте? Устал здорово?

— Уставать некогда. Столько новостей за последние часы… Может, и мой «персональный» водитель тоже окажется коммунистом?

— Вот ты сам и спроси его.

Пронзительный звонок телефона прерывает нашу беседу. Капитан хватает трубку.

— Да, это я, докладывайте! — Он сразу напрягается, несомненно, ему докладывают что-то очень важное. Слышу его указания: — Постоянно держи меня в курсе.

Он кладет трубку, и я вижу, что этот короткий разговор мгновенно снял с него усталость.

— Косте, поспеши-ка ты на пост… Менее чем через час колонна Герштенберга будет на мосту. — Он подходит ко мне, дружески обнимает и говорит растроганным голосом: — Оставайся Отважным, Косте! А сейчас свяжись поскорее с Зигфридом. Очень важно, чтобы ты успел передать ему информацию о том, что интересующие его орудия отбыли в неизвестном направлении.

Несколько минут спустя я уже сижу в машине рядом с Георге Брагой. Усталости как не бывало.

А теперь что? Могу и я, как Цезарь, воскликнуть: «Жребий брошен!» Грета, передав мое сообщение, ждет ответа Зигфрида. Она стоит, склонившись над аппаратом, закрыв глаза и опираясь локтями на стол, сломленная усталостью. Глядя на нее, я даже испытываю к ней жалость. Черты лица ее расплылись и исказились. Исчезла ее кокетливость, уступив место небрежности, которую женщины обычно скрывают от мужских глаз.

Я курю и думаю о том, что судьба шпионки Греты Делиус предрешена независимо от того, какие еще задания я получу от ее шефа. А ведь всего несколько часов назад я и понятия не имел, что в Бухаресте живет семья Делиус. Если бы не мой револьвер, супруги Делиус уже были бы далеко от Бухареста и от опасностей.

Надо бы раскрыть окно, посмотреть на улицу. Странно! Мне не хочется будить Грету, которая погрузилась в сон, такой краткий в военное время.

Сигнал Зигфрида. Грета моментально просыпается, открывает глаза. Распрямляет спину, инстинктивно встряхивает длинными светлыми волосами и бросает взгляд на меня. Переходит на прием, и писк морзянки заполняет комнату.

Я напрягаю внимание, но ничего не могу понять в этих закодированных звуках. Гашу папиросу и подхожу к столу в каком-то смутном беспокойстве: диалог на расстоянии затягивается. Пробую по ее лицу понять, в чем дело. Напрасно! Ни один мускул на нем не дрогнет. Остается ждать. Часы показывают пять семнадцать. Окно, что ли, открыть?.. Пусть в комнате будет дневной свет. Однако окно не открывается.

Звуки морзянки наконец прекращаются, и снова наступает тишина.

— Зигфрид приказывает тебе срочно вернуться в «Вальдлагерь». Если сможешь, то постарайся успеть туда до шести.

— И это все? — Я расстроен.