Неизбежный финал

22
18
20
22
24
26
28
30

— Да, все. — Она поднимает на меня усталые глаза.

— Хорошо, Грета, — перехожу я на задушевный тон, — но все же ты слишком долго переговаривалась с Зигфридом.

Радистка отвечает не сразу. Губы ее нервно подрагивают. Она смотрит на меня как-то снизу, исподлобья и вдруг решается:

— Я доложила Зигфриду о предательстве Иоганна и о твоем решении застрелить его.

Я понимаю, что было бы глупо с моей стороны предполагать, что Грета меня обманывает.

— Прошу тебя, прости. Ты был великодушен, предложив мне шанс дать моему начальству другое объяснение, — оправдывается она, — но я не могу лгать.

— И что Зигфрид?

— Он сказал мне: «Грольман поступил правильно. И я бы на его месте поступил так же». Ты должен ехать. Пароль для проезда через наши контрольные пункты: «Каждому свое». Понял?

Повторяю пароль. Грета добавляет:

— Этот пароль действителен до десяти утра.

— А ты, Грета?

— Остаюсь при аппарате до новых указаний.

— Тогда до свидания.

— Подожди!

Я останавливаюсь у дверей. Грета исчезает на несколько минут и возвращается с бутербродом в руке. Я беру его, потому что запах ветчины напоминает мне о том, что я голоден.

— Будь осторожна, Грета! — советую я ей на прощание и выхожу.

— Не забудь чемодан! — напоминает она вдогонку.

На улице я несколько минут стою на месте возле ворот. Жду, чтобы меня заметили. Условным знаком служит открытое окно в одном из двухэтажных домов на площади Виктории при пересечении ее Севастопольской улицей. Где-то тут неподалеку должно стоять мое «персональное» такси. Трамваи ходят своими обычными маршрутами, время от времени утренняя тишина прерывается выстрелами. Наконец окно открывается: Дума высовывает остриженную наголо голову и сразу же поспешно захлопывает окно. Я быстро иду через дорогу к дому. Навстречу мне выходит сержант и лихорадочно спрашивает:

— Что случилось?

— Нужно срочно поговорить с капитаном. Где водитель?