– Да пошел ты!.. – выдавил из себя предатель и откинул голову.
Этого следовало ожидать. Но злоба ударила в голову Вадима.
Он вскинул автомат и рявкнул:
– Встать!
– Командир, держи себя в руках, – устало проговорил Кустовой.
– Встать! – повторил Злобин. – Марш к обрыву!
Целый сонм эмоций сменился на лице предателя. Были там и презрение к смерти, и страх за свою бесценную жизнь, и удивление, граничащее с недоверием.
Он грузно поднялся, побрел к обрыву, глянул вниз и отступил. Ничего хорошего там не было. Высота головокружительная, под обрывом груды валунов, редкие кусты. Диверсант повернулся. Он стоял, сутулясь, исподлобья смотрел на человека с автоматом. Перекосилась половина распухшего лица, что, видимо, означало усмешку.
– Имитация расстрела, майор? – выдавил из себя Ткачук. – Слышал я про такие штучки. Говорят, они работают, если надо сломить волю человека.
– Ты не человек, а последняя мразь, – заявил Вадим. – Воли у тебя нет. Есть ослиное упрямство и ненависть к советской власти. Ладно, бывай. – Злобин вскинул автомат.
– Ты не можешь меня застрелить, – прошепелявил Ткачук. – Поскольку человек ты здравомыслящий, хоть и коммунист, приказы привык выполнять и с эмоциями справляться. Тебе же не нужны дополнительные неприятности, да? Не надоел еще этот балаган? Так что оставь в покое свою имитацию.
– Ладно, командир, потащили его к машине. – Кустовой со вздохом начал подниматься. – Порезвились и будет.
– А вот это не имитация! – вдруг произнес Ткачук.
Подобного исхода офицеры не ожидали.
Вадим осторожно подошел к обрыву, вытянул шею. Предатель валялся на камнях с раскроенным черепом, кровь текла рекой. Конечности его вывернулись. Вряд ли в них остались целые кости. Злобин угрюмо смотрел на мертвого негодяя и не чувствовал ни досады, ни огорчения, только какую-то заглатывающую пустоту.
– Напортачил ты, командир, – укорил его Кустовой, который стоял рядом и тоже заглядывал в бездну. – Ладно, не бери в голову, он все равно не мог много знать. Я подтвержу тот факт, что диверсант погиб при попытке к бегству, выскочил на обрыв и случайно поскользнулся.
– Забудь, не надо мне этих одолжений. Возьму на себя ответственность. Мне за многое придется ее брать. Ладно, двигаем отсюда.
Сумерки уплотнились, когда они добрались до машины.
«Газик», протаранивший дерево, уже не дымился. Бампер получил серьезные повреждения, погнулась крышка капота. Это не считая разбитых фар. Двигатель заглох и заводиться категорически не желал. Стартер тарахтел, чихал, потом перестал делать и это. Ремонту на месте машина не подлежала. Вадим предпринял еще пару попыток запустить двигатель, откинул голову и замер.
– Мы проехали километров пять из двенадцати, – сказал Кустовой. – Пошли пешком. За пару часов доберемся. Приказ никто не отменял. С тобой все в порядке, командир?