– Свяжите их! – крикнул кто-то с лестничной площадки.
Вадим невольно насторожился. Этот голос был вроде бы знакомым ему.
Эсэсовцы послушно стали вязать офицеров. Сначала они спутали Кустового его же собственным ремнем. Капитан еще не пришел в себя, и у Вадима не было уверенности в том, что это вообще произойдет.
Потом они переместились к майору и принялись упаковывать его таким же образом. Хоффель не отказал себе в удовольствии, опустился на колени и ударил кулаком в пострадавший висок. В глазах у майора потемнело, но ему снова удалось удержаться в этом мире. Беззаботно насвистывая, Хоффель стянул его руки за спиной и ударил по второму виску. Рвота закупорила горло Вадима, но кашель позволил ему продышаться. Эсэсовцы лыбились, получали удовольствие от такого дивного зрелища.
Тут с лестницы вдруг прогремела автоматная очередь. Эсэсовцы попадали на пол один за другим, даже не обернулись. Двое были убиты наповал. Крауземан слабо стонал, подергивал головой. Он лежал совсем рядом с майором и издавал невыносимую вонь. Кто-то спустился с лестницы, дал короткую очередь. Эсэсовец вздрогнул и затих. В слабеющем сознании Вадима шевельнулась мысль про мавра, который сделал свое дело и может уходить.
Из мрака выплывало лицо, про которое Злобин начал забывать. Ведь столько всего навалилось. Мужчина неважно выглядел, за два дня похудел, осунулся, под запавшими глазами набухли темные мешки. Но он оставался узнаваемым, хотя и был в гражданской одежде. В гардеробе старика Петру отыскались сносные тряпки. Все это было очень странно. Впрочем, каких только чудес на свете не случается.
– Живы, Вадим Алексеевич? – негромко произнес мужчина, остановившись в паре метров от Злобина.
– Жив, Евгений Борисович, – прокряхтел Вадим. – Какими судьбами, если не секрет? Вас вроде убили, нет?
Майор Поляков из дивизионной разведки сухо улыбнулся.
– Не верите своим глазам, Вадим Алексеевич? Понимаю ваши чувства. На вашем месте я бы тоже слегка одурел. Очень уж не вовремя вы вернулись. Не ожидал я вас, надо признаться. Но вы сами виноваты. Пришли бы на полчаса позднее, и ничего не случилось бы. Вы и сами не пострадали бы, и капитан Кустовой остался бы цел. Прожили бы после победы долгую счастливую жизнь, омраченную лишь некоторым недоумением насчет того, что же на самом деле произошло в замке. Но это не испортило бы ее. Ведь в жизни часто случаются загадки.
– Кустовой жив? – Вадим вытянул шею, заморгал.
– Жив, не беспокойтесь. Но сейчас он не с нами.
– Зачем вы приказали эсэсовцам нас связать? Все равно ведь убьете.
– Этих ублюдков надо было чем-то занять, чтобы они не оборачивались. А так вы правы, вас можно было и не связывать. Вы с товарищем капитаном не в том состоянии, чтобы я должен был вас опасаться. Как вы себя чувствуете, Вадим Алексеевич?
– Спасибо, что спросили, Евгений Борисович. Расскажете что-нибудь. Ведь за фасадом старого замка скрывается столько интересных вещей.
– Тянете время? – осведомился Поляков. – С какой, позвольте спросить, целью? Ждете помощь извне? Не думаю, что она приедет. Рассчитываете бежать? Я с удовольствием посмотрел бы на это. Ладно, давайте поговорим. С чего же начать?
– Начните как положено: «Жил-был предатель». Зачем вы убили своих подручных? Теперь они в аду искренне жалеют о том, что выставили себя полными идиотами.
– Не люблю нацистов, Вадим Алексеевич. В этом мы с вами похожи. Ну а насчет предательства, это вопрос сложный.
– Советскую власть вы тоже не любите?
– Очень не люблю. Меня просто трясет от этой вашей власти. Вы, наверное, понимаете, почему так сложилось.