Цвет бедра испуганной нимфы

– Меня там вообще не было! – закричала Марушкина. – Докажите, а потом обвиняйте.

– Этим другие люди займутся, – отмахнулась Вера Николаевна, – но то, что вы костюмчик надели точно такой же, уже подсказывает: все у вас было спланировано. Специально купили два одинаковых?

– Они похожи, но разные, – объяснила Марушкина, – просто материальчик один и тот же. Я сначала один купила, но он мне был… короче, поджимал кое-где. Хотела поменять, но Леня сказал, что лучше Нинке подарить. И ничего я не планировала, привезла Войтюка и уехала, а что кто и как сделал, это уже не ко мне.

Бережная обернулась к Леониду.

– Карташов сообщил, что вы рассказали ему об обстоятельствах убийства. Будто бы вы хотели его напугать пистолетом, заставить уйти и все обсудить потом, но он бросился на вас, пытался завладеть оружием, и вы случайно нажали на курок…

– Так и было, – согласился Марушкин и тут же помотал головой, – хотя я не помню всех обстоятельств: вероятно, находился в состоянии аффекта. Но убивать его точно не собирался.

– Но это вы не мне, это вы суду объяснять будете. А меня другое интересует: когда ключом от квартиры Нины завладели и с какой целью?

Марушкин пожал плечами:

– Не помню. Она свои ключи постоянно теряет. Уехала как-то домой в конце дня, а связку ключей оставила у меня на столе в кабинете. В квартиру попала, потому что у консъержа есть дубликат, а дома есть еще комплект или два. Согласен, что проник в ее квартиру без ее ведома и готов за это ответить, но я ничего не похитил. А в тот злосчастный вечер пришел к ней, Нину не застал, взбесился, потому что, сами понимаете, в каком состоянии находился после ссоры с Войтюком… Разбросал все в квартире и ушел. Можете не сомневаться: зачем мне врать?

Бережная взглянула на часы. А потом посмотрела на Марушкиных.

– Странная вы пара: изменяете друг другу почти в открытую, но таких сейчас супругов не так уж и мало. Мечтаете о роскошной жизни, но только не в совместном проживании, а все равно с кем. Леонид Борисович сначала остановил свой выбор на Кристине Черноудовой, но потом понял, что этот выбор – слишком мелко для него. Ему нужна была не просто жена, а друг, с которым можно строить планы на будущее, а точнее бизнес-планы. А кто в этом деле преуспел? Нина Марфина, которую вы, Леонид Борисович, любили и, может, быть, до сих пор любите. Зачем вам та, которая не испытывает к вам ничего, кроме, простите, финансового влечения. Карташов ведь вам рассказал, что Жанна просила и вас застрелить. Но прежде чем это сделать, он должен был… Хотя он с самого начада не собирался вас убивать…. Просто рассказал вам об этом, а вы из благодарности пообещали ему половину доли Семена Ильича. Попросили напугать саму Жанну, выстрелить в окно квартиры… Сами в это время отправились к Марфиной, планируя остаться у нее. Мне кажется, что вы, Леонид Борисович, несколько переоценили свое обаяние.

– Я бы его никогда не оставила у себя, – подтвердила Нина, – и вообще, почему он хотел проникнуть как вор?

– А он, вероятно, услышал шум воды в душевой кабине и решился. Представьте картину: вы выходите из душа, а он воскресший сидит в вашем кресле, а еще лучше падает перед вами на колени, признается в давней любви, и теперь не знает, что делать и куда бежать, после того как на него совершено покушение. Остался бы у вас на нескольо дней. А в это время, пока он перед вами на коленях стоит, на саму Жанну совершается покушение. Ее в любом случае убили бы. Можете не сомневаться, Ниночка. Ведь ваш друг и в самом деле просил Карташова это сделать… Убить свою жену и вашу подругу. По крайней мере, так Карташов показал на допросе. Но он отказался.

– Это ложь! – крикнул Марушкин и посмотрел на Марфину. – Карташов может врать все, что угодно, чтобы спасти свою шкуру. Я никого не хотел убивать, никогда не заказывал.

Нина сидела расстерянная, не веря тому, что происходило вокруг нее. Ей хотелось заплакать от обиды, от предательства тех, кого считала друзьями, хотела отвернуться, чтобы не встречаться с ними взглядом, зная, что не увидит в их глазах сочувствия и доброты.

– Леонид Борисович, – прозвучал рядом с ней голос Веры, – вы удивительно талантливый человек. Вы сказочно разбогатели и к к вам не было никаких претензий. До этого момента не было, скажем так. У вас столько миллионов, что можно было бы и с женой поделиться, даже если не хотели с ней жить, своим адептам могли бы немного подкинуть, и тогда они вообще вас за бога почитать стали. Но вы захотели стать еще богаче… Вы терпели нелюбимую жену и трех ее любовников… Но ведь именно Жанна, а не вы придумала какие-то схемы с убийствами… Вам она поручает убить Войтюка, потом Карташов по ее наущению должен был застрелить Семена Ильича и вас… Леди Макбет какая-то! Но ведь это вы попросили Карташова избавиться от Лидии Федосеевны, которая была в курсе ваших дел. Голова кругом… А зачем вы взорвали машину Нины?

– Леня, скажи, что это неправда! – крикнула Марфина.

– Конечно, неправда – уверенно заявил Марушкин, – полная чушь!

– Может быть, и так, – согласилась Бережная. – Но только когда вы устанавливали взрывное устройство, то попали в поле нескольких регистраторов припаркованных автомобилей. Изображение, разумется, не очень качественное, но разобрать, кто это сделал, можно. К тому же Карташов подтвердил, что изготовил взрывчатку и сам механизм по вашей просьбе и проинструктировал, как правильно его установить. Вероятно, вы собирались прийти к Ниночке, признаться в любви, попросить ее помочь вам… И в этот момент как бабахнет за окном взрыв, и ее машина горит, потому что это вы кнопку на брелоке нажали. Но это уже мелочи, потому что вы сразу броситесь в объятия друг к другу, потому что уже друзья по несчастью и ближе вас друг у друга никого нет. И сразу занавес и продолжительные аплодисметы. Какой-то дешевый спектакль получается.

– Да уж, – вздохнула Жанна, – разобрались наконец. Главное – я ни при чем.