Берл легко выскользнул из седла и помог спешиться Иавину. На двор, простирая руки, выбежала жена плетельщика и заключила Берла в объятия.
Иавин помчался домой.
Лидия стояла на коленях и тихо бормотала. Ее темные волосы свисали грязными спутанными космами, платье было порвано. Подле нее лежали платок Зиссель, бурдюк и верша.
Она не слышала, как Иавин вошел.
– Мама! – кинулся он к ней.
Она подняла лицо, разодранное до крови, и уставилась на него воспаленными глазами.
– Мама!
– Иавин! Они похитили моего сына и увезли Зиссель! Смотри! Ее платок валялся в кустах. Она пошла за водой. Она…
– Она жива, мама! И малыш с ней! Слышишь? Они живы, и они вместе. Пойдем со мной.
Он помог Лидии подняться. Ноги ее подгибались. Иавин заглянул ей в глаза.
– Мама, послушай! Зиссель жива. Ребенок жив. Пойдем со мной!
Смысл его слов дошел до нее не сразу.
– Они живы? – Голос ее охрип от криков и рыданий.
– Живы, оба.
– Ты видел Менахема?
– Нет, но Зиссель с ним, и она велела мне привести тебя.
– Привести?
– Чтобы ты покормила его. Ты должна сказать, что твой ребенок умер. Им нужна кормилица.
– Для Менахема? Я должна… я должна притворяться?
– Ты должна ей подыгрывать. Так говорит Зиссель.