Когда Иавин поднабрался сил и заскучал от безделья, Зиссель стала брать его с собой на реку. Он был года на два младше, но одного с ней роста. Худющий, как пастуший посох, ходил он пока с трудом. Соседи, уже прознавшие, что Лидия взяла в дом беглого раба, с любопытством посматривали на Иавина и, как только Зиссель с мальчиком исчезали из виду, принимались чесать языками.
Иавин оказался отличным пловцом и с радостью окунался в прохладную воду водопада, бежавшую от порога к порогу. Он нырял с больших камней, долго плавал под водой, как рыба, и, фыркая и отплевываясь, выныривал совсем в другом месте. Зиссель сидела в тени и присматривала за ним. Она тоже любила плавать, но, с тех пор как ее тело начало меняться, стеснялась это делать. Она вдруг осознала, что повзрослела и отныне ей полагается не играть, а работать или помогать матери и Каменотесу.
Теперь, в сопровождении Иавина, Зиссель чаще показывалась на улице, когда там играли и другие дети. А те глазели на мальчика и забывали дразнить ее. Однажды, когда небо уже окрасилось предвечерним заревом и воздух наполнился ароматами фенхеля и укропа, хотя потрескавшаяся земля по-дневному обжигала ноги, на склон у водопада взобралась группа мальчишек. В руках у них были копья, палки, пращи и костяные ножи. Заметив возвращавшихся после купания Зиссель и Иавина, они остановились.
– Эй ты! Пойдешь охотиться на горных козлов? – крикнул старший из них.
Иавин вопросительно посмотрел на Зиссель. В его еще мокрых кудрях блестели бессчетные капли воды. Зиссель спрятала короткую руку в карман платья и пожала плечами. А потом кивнула, едва заметно.
Иавин радостно рассмеялся и ринулся к мальчишкам.
– Я умею охотиться! – закричал он и взял протянутую ему толстую палку.
Зиссель развернулась и побежала домой. Лидия и Каменотес сидели у очага и разговаривали. Когда девочка в волнении подбежала к ним, они прервали беседу и взглянули на нее.
Зиссель погладила воображаемую голову, это означало: «Иавин».
– Иавин, – сказал Каменотес.
Зиссель задвигала губами, будто произнося что-то.
– Он говорит, – перевел Каменотес.
– На нашем языке? – спросила Лидия.
Зиссель кивнула.
– Где он?
Зиссель подняла правую руку и изобразила бросок копья.
– На охоте, с мальчишками! – удивленно воскликнул Каменотес. И добавил: – Не волнуйся, Зиссель. Он может за себя постоять.
Было время, когда Каменотес, скорбящий и измученный жизнью, не сомневался, что жить ему осталось недолго. Но после рождения Зиссель прошло уже столько лет, а он все жил и жил. Теперь у него была жена, Лидия, и была Зиссель, которая в младенчестве дергала его за бороду, малышкой залезала ему на плечи и девочкой играла с ним в прятки.
Улыбаясь, Каменотес кормил ее кашей. Специально для нее вырезал третью плошку, с птичкой. Когда Зиссель подросла, сажал ее на колени, расчесывал волнистые темные волосы костяным гребнем, оставшимся от дочери, целовал ее лоб и ясные глаза редкого серо-зеленого цвета. Каменотес радовался старости, выпавшей на его долю, и этой девочке, которая обожала старика и каждый день хоть раз, да заключала его в свои пылкие объятия.
Когда Зиссель привела в дом Иавина, Каменотес понял, что Лидия хочет взять мальчика в семью как родного. Старик принял его с тем же чувством, что и Зиссель, – как своего ребенка. Ведь с таким старым мужем других детей Лидии уже не родить.