— Животики хорошо подобрало. А нам это и треба. Ну что ж, начнем? Все готовы?
Олько натянул рукавицы и перемахнул через загородку в загон. Табун отхлынул в дальний угол и сбился так плотно, что стал как бы одним огромным телом с тремя сотнями голов.
Олько раскрыл ворота между всеми отделениями загона, затем пошел на коней, размахивая бичом и громко выкрикивая:
— А ну, кто смелый? Кто первый? Савраска, где ты?
Савраска был в гуще табуна.
— Вон ты где! Так никуда не годится. В степи озорничать — лучше тебя нету, а позвали в армию, так в самый тыл забился! Иди-ка, иди, дезертир саврасый!
Кони побежали в другой угол; при перебежке небольшая кучка заскочила во второе отделение, затем парочка — в третье, там их пугнули, и Савраска шагнул в станок. За ним тут же закрылась крепкая дверь.
Олько перемахнул из загона обратно на луговину, церемонно поклонился Савраске:
— Здравствуй! Что уставился, не узнаешь? Это я, твой табунщик. Куда попал ты? А? Не нравится?
Савраска топтался, ежился, вздрагивал и быстро-быстро крутил растерянными глазами. Станок был тесный: как ни встанешь, либо зад, либо голова упираются в двери, чуть глубже вздохнешь — бока касаются стенок.
А рядом вольная душистая степь, совсем рядом, прямо в ноздри веет сытным ветром, щекочет уши, ласково шевелит хвост, гриву.
И как ни противно было это, конь начал пробовать боками и грудью, крепки ли двери, стенки, нет ли где выхода.
— Все никак установиться не можешь, все не по тебе? — сказал кузнец, которому надоело ждать, когда успокоится конь. — Так и быть, поможем, — и тяжелой, жесткой ладонью хлопнул Савраску по крупу. — Шаг вперед!
Конь рванулся вперед и ударился грудью о дверь, отскочил назад, но ударился и там, поднялся на дыбы и увидел, что сверху станок не закрыт. Есть выход в степь, в ветер. Конь фыркнул, затрепетал весь, подпрыгнул, как кошка, и уцепился передними копытами за верхнюю жердь станка.
— Молодец! — зашумели люди. — Будешь возить командира!
Стоя на одних задних ногах — свечкой, конь свирепо бил передними по верхней жердине станка. А кузнец тем временем выхватил из-за пояса маленький, весь железный топорик и большой, весь деревянный молоток; топорик он ставил на слишком отросшие задние копыта коня и быстро ударял по обушку молотком. От копыта отлетали дугообразные стружки. Конь, почуяв касание, отдернул одну ногу, пошатнулся и упал. Но тут же вскочил и ударил ногой в сторону кузнеца. Копыто стукнулось о жердь. Наконец-то враг найден! И конь начал бить копытами вправо, влево. Крепкий станок задрожал, жерди застонали.
— Отобьешь ноги, дурак! — крикнул коню кузнец. — Сползут копыта.
Десятка два свирепых ударов сделал конь, затем боль в ногах стала сильней его ярости, он затих, опустил голову и начал обнюхивать дверь, стены, пол станка.
— Привыкай, привыкай! — говорил Олько, распутывая аркан. — Страшного ничего нету, ровно ничего. Что тебе станок, аркан, узда? Тьфу! Ты у волков в зубах бывал.
Конь повернул голову на знакомый голос и задвигал губами, давая понять, что хочет сахару.
ebooksa