В уголке между перекладиной и крышей воробей устроил гнездо. Еду ему оставляли на подоконнике. Для вылетов на улицу он отыскал в крыше дырку. Потом, познакомившись с рабочими еще ближе, вылетал и влетал прямо через дверь. И его никто не трогал. А если кто и поднимал руку, чтобы его схватить, другие сейчас же прикрикивали:
— Не трогай! Это наш воробей, деповской.
И рука покорно опускалась.
И вот однажды наш воробей решил навестить Полевую улицу и родительский дом. И если там еще живы старики, взять их к себе.
Когда он появился на Полевой, воробьи скакали по голой зимней дороге, тщетно разыскивая еду.
— Здравствуйте! — чирикрикнул деповско́й воробей.
А полевые посмотрели на него, переглянулись и прыг-скок в стороны.
— Вы что, не узнали? — чирикрикнул деповской. — Это я. — И он назвал себя по имени-отчеству.
А полевые в ответ ему:
— Не ври! Не обманешь. Мы знаем нашего. Он чистенький, аккуратненький был. А ты вон какой чумазый да растрепанный.
Глянул деповской воробей на себя и не узнал. Весь-то в саже, перья торчат ежом.
— И все-таки я ваш, — продолжал чирикать воробей. — Это я в депо вымазался. Я в депо живу, над кузницей. Там грязновато, верно, но зато теплынь какая…
Заинтересовались наконец полевые воробьи деповским, придвинулись ближе. Тут и узнала воробьиха-мать своего сына, которого считала погибшим. Узнала по голосу.
Весь тот день на Полевой улице не умолкал воробьиный гомон. Слетались тетки, дяди, двоюродные братья и сестры, слетались соседи и наперебой чирикали:
— Расскажи про депо, расскажи про депо!
Вечером деповской воробей вернулся в депо не один. С ним были отец с матерью. Старикам понравилось новое место, и они остались там.
Скоро началось сущее переселение воробьев в депо. И теперь каждый укромный уголок занят воробьиным гнездом. А на улицах чистенькие, аккуратненькие воробьи не чураются чумазых и взъерошенных, напротив, глядят на них с завистью: им что не жить, они в депо, им тепло и сытно. Сами они тоже рады бы в депо, но не для всех там есть место.
А если озорник мальчишка занесет на чумазого воробья камень, то, будьте покойны, к озорнику тут же подскочит другой мальчишка со светлыми пуговицами и крикнет:
— Не тронь, это наш воробей, деповской!
СЕРГУНЬКИН СОН