— Нет, не украли!
И я и все ребята удивились, откуда «подсолнух» знает.
— Кто-нибудь куда-нибудь шел без куртки, тут гроза, а ему скорей надо, вот и надел. Принесет.
Тут все ребята начали уверять меня, что куртка обязательно найдется. Ее мог взять почтальон, прикрыть письма и газеты. Мог взять и монтер — монтеры проводят электричество в совхоз. Ребята называли пастухов, плотников и еще многих. В грозу куртка могла понадобиться всякому.
«Нет, — подумал я, — ошибаетесь. Она пропала. Я прожил много лет и знаю побольше вашего, — но тут же следом подумал обратное, — а вдруг?..»
В ребячьих словах и лицах была такая уверенность, что перед ней пошатнулся мой многолетний опыт.
Весь вечер поглядывал я на улицу и следующий день начал с того, что первым делом подбежал к окну.
— А что, если они правы?
Вдруг в окно постучали. У окна стоял знакомый тракторист. Он положил на подоконник мою куртку и начал извиняться.
— Выехал в одной рубахе, а тут град. Побежал к тебе, тебя нет. Осмелился самовольно. Не сердись!
Я прервал тракториста:
— Спасибо, что взял!
Тракторист, наверное, подумал, что я чудак. Он именно так и поглядел, как глядят на чудаков, с доброй, снисходительной усмешкой. Но я не чудак. Я сказал искренне, без всякого чудачества. Я и ребятам сказал спасибо. Я ведь родился в старое время и с малых лет привык думать: если что-нибудь исчезло — значит, украли; если стукнули в окно — значит, нищий; если телеграмма — значит, обязательно несчастье: смерть, болезнь.
Но ребята научили меня радостно слышать и видеть: исчезла куртка, не торопись думать, что ее украли, стукнули в окно — это не нищий, нет, это пришли звать в школу на вечер; принесли телеграмму — это знакомый тракторист извещает, что он стал знатным человеком и получил награду.
И еще раз говорю: спасибо!
ДРУЗЬЯ МАЛЫХ РЕК
По летам некоторое время я провожу в подмосковных местах на Воре. Воря — небольшая, извилистая, омутистая, обрамленная где бородками и гривками былых дремучих лесов, где разнородным кустарником, типично среднерусская, кукушечья и соловьиная река.
Некогда, судя по долине, Воря была многоводной рекой и, вероятно, оживленной торговой дорогой. Впрочем, нет надобности заглядывать в такую старину. На берегу Вори, против местечка Абрамцево, еще сохранились остатки недавно действовавшей лодочной станции. Всего несколько лет назад только на одном участке в десять километров длиной были три больших пруда: Ахтырский, Абрамцевский, Репиховский.
А теперь плотины размыты, пруды ушли, вместо них остались мелкие грязные лужи. Местами река сжалась в такой узенький ручеек, что можно перепрыгнуть без всякого усилия. Где, бывало, не увидишь дна, сейчас появились песчаные островки, многие из них уже заросли осокой. Еще несколько лет, и река умрет — отшумит вешними водами, как овраг, затем до следующей весны обратится в цепочку бочагов, отделенных друг от друга зарослями всяких болотных трав. Со временем и бочаги затянутся илом, высохнут.
Я попытался выяснить, почему рухнули плотины, ушли пруды. Оказалось, что переменила судьбу Вори и других малых рек изменившаяся хозяйственная жизнь района.
ebooksa