Полное собрание творений

А диавол, чем больше проходит времени и чем ближе его конец, тем больше воюет и с предельным неистовством старается обречь всех нас на мучения. Особенно сейчас, когда приближается Великий пост, много искушений и много волнений воздвигают на нас всеокаянные бесы. Ведь как и мы сверх обычного притесняем их в это время постом и молитвою, так и они еще более свирепеют против нас. Так вот, позаботься приобрести венцы на этом поприще подвига. Ты должен стать более доблестным. Должен вступить в рукопашную с этими бесплотными. Не бойся их.

Ты не видишь, сколько их падает при каждой произнесенной тобой молитве, сколько обращается в бегство. Ты видишь только, насколько ранят тебя. Но побиваются и они. Им тоже тяжко. Всякий раз, когда мы проявляем терпение, они вприпрыжку убегают и при каждой молитве тяжко ранятся. Итак, не жди во время войны, когда ты мечешь во врагов стрелы и пули, чтобы они метали в тебя мармелад и шоколад.

Помнишь, что ты писал тогда, в начале? Ты говорил, что облекся в монашеский образ как во всеоружие, чтобы воевать против начал и властей тьмы[84]. Итак, подвизайся, чтобы быть верным своим словам.

Письмо 17-е

Чадо мое милое со всей во Христе братией! Радуйтесь святой радостью Господа нашего Иисуса Христа!

Сегодня память святого Харалампия. Вчера мы узнали, что пришла почта, и как закончились первые три дня Великого поста, ходил брат в Дафни[85] и получил перевод и заказное письмо. Пожалуйста, не шлите заказных, потому что очень трудно нам ходить отсюда в Дафни. И в нашем нынешнем положении это каждый раз для нас большие расходы.

Вскрытие писем объясняется так: видимо, некоторые думают, что я пишу об их согрешениях Старцу, их духовнику, и поэтому вскрывают их, чтобы увидеть, что там написано. Но я об этом нисколько не волнуюсь. Не беспокойтесь и вы. Пусть каждый заботится о своей душе. Ведь каждый из нас ответит не только за правые и неправые свои дела, но и за слово праздное, и за мысли, которым мы прегрешительным образом предавались.

Поклонись своему Старцу и передай ему мою благодарность за милость, которую он нам оказал, разрешив тебя от епитимии. И впредь будь внимателен, дитятко мое, ибо ошибки приносят боль, и это труд — исполнять епитимию. Когда Старец говорит тебе, а ты не идешь или не отвечаешь, — это страшное пренебрежение. Это непростительно для того, кому завтра снова предстоит увидеть лицо своего отца. Так мог бы делать только тот, кто принял решение и уже готов удалиться от своего ближнего и более его не видеть. Иначе как сможет тот, кто остается, посмотреть в глаза своему духовному отцу? Как он с ним заговорит, попросит его благословения?

Берегись, дитя мое, ибо это жестокая гордость и несмиренный образ мыслей. Когда тебе как человеку случается быть уставшим или больным или тебя отягощает послушание, скажи об этом своему Старцу со смирением. Объяснись бесхитростно и чистосердечно. А уж он знает, как оказать снисхождение. Он знает, как иногда облегчить тебе тяжесть, чтобы не пропадал твой труд и ты не получал бы вред вместо пользы.

Однако научись слушаться без уверток, без ожидания вознаграждения. Не заставляй своего Старца снисходить к тебе и беречь тебя за его счет, ибо в итоге, здесь или там, расходы за всю эту «бережливость» оплатишь ты. Не отягощай счета своей души из-за незначительных вещей.

И сейчас, когда ты потерпел поражение и один раз упал, будь впредь бдителен по отношению к этой страсти.

Ведь искушение всегда под боком, и если человек в каком- нибудь сражении один раз будет побежден, то, пусть хоть сто лет пройдет, только попадет в те обстоятельства, где был единожды побежден, как тут же [это искушение] его поражает снова.

Поэтому я говорю тебе и всем братьям, что из каждого сражения с врагом нужно выходить победителем. Или умереть в борьбе, или с Богом победить. Иного пути нет.

В час искушения не оставляй своего места, не дезертируй, не вздумай указывать на прегрешение другого, не проси справедливости, но минуй искушение и смятение, молча [даже] до смерти.

И когда минует искушение и установится полный мир, — Старец ты или послушник, — тогда бесстрастно укажи на вред и на пользу. И таким образом устрояется добродетель.

Во всех искушениях и скорбях требуется терпение, и оно — победа над ними. Держи в памяти имена претерпевших до смерти в час искушения, [столь крепившихся,] чтобы не заговорить, что слюна у них во рту становилась кровью. К ним относись с большим благоговением и почитай их как мучеников, как исповедников. Таких я люблю, таких целую и ради них я должен ежедневно до последней капли проливать свою [кровь] в любви Христовой. Ведь видишь, что такой, терпя, предпочтет тысячу раз умереть, чем выпустить из своих уст холодное слово. Когда его душат люди, душит [собственная] правота, душит и внутренний помысл и когда он, сражаясь, ослабевает и падает, как мертвый, то и тогда еще сражается умственно с искушением и берет всю тяжесть на себя, болезнуя и воздыхая, будто это он виноват.

Так вот, я ничего другого так сильно не желаю и так не люблю, как слышать, что вы имеете терпение в искушениях.

Ведь Бог, как Существо самопрославляемое, не нуждается в труде человеческом. Но Он радуется и любит, когда ради Его любви мы делаемся мучениками и страдаем. Он поэтому и венчает нас как подвижников и дарит нам щедро Свою благодать.

Хотел бы я написать три слова, или даже книги, из которых одна была бы только о том, что человек есть ничто, и я бы непрестанно кричал, что я ничто. В другой бы говорилось, что всё во всём и над всем есть Бог самопрославляемый. И в третьей: имей во всём терпение до смерти. Молод ли ты, состарился ли, подвизался ли многие годы — если не имеешь терпения до последнего дыхания, твои дела пред Богом будут сочтены ветошью.

Итак, познай себя, что ты — ничто. Таково твое бытие — ничто. Твоя родоначальница — глина, а жизненная сила твоя — дыхание Божие. Итак, всё — Божие. Познай самого себя, что ты — ничто, и имей терпение в искушениях, чтобы избавиться от них и стать богом по благодати, ибо ты — дыхание, дуновение Божие.