Полное собрание творений

Помнишь святую Феодору Александрийскую[99], которая жила как монах[100]? Согрешила, убежала, покаялась, стала святой. И однако прелюбодеяние не получило [подобающей] епитимии. Когда же она была оклеветана и изгнана, воспитала чужое дитя, тогда только она одна знала, из-за чего на нее возводится клевета.

А великий Ефрем[101]? Не посадили ли его в тюрьму за то, что он якобы украл теленка, хотя он был свят? «Да, — сказал ему Господь, — сейчас ты не украл, но когда был ребенком, не отпустил ли ты [теленка] с привязи, так что он достался хищнику?»

Итак, хотя человек и получает прощение за свой грех, однако [у него] остается воспоминание о согрешении и действие [воспоминания].

И поскольку ты в последнее время вознерадел, Бог попустил восстать против тебя искусителю, чтобы ты проснулся. Посему встань и воззови: «Сыне Давидов, хочу прозреть!» И вот оказывается рядом Светодатель Иисус, воссиявая тебе свет покаяния и божественного ведения.

Итак, дитя мое, я не печалюсь о прошедшем, а радуюсь о будущем. Ведь меньшее благословляется от большего[102] и грех, малый или великий, уничтожается истинным покаянием.

Посему не смотри назад, а простирайся вперед[103].

И я весьма радуюсь, дитя мое, что ты хочешь познавать. И вот лучшее свидетельство: когда кто-нибудь хочет познавать, то непременно что-нибудь да и сделает [из того, что познает,] — иначе не бывает. А если и не сможет ничего сделать, тогда все-таки знает, что есть другие, которые что-то делают. И, укоряя самого себя, смиряется, прося у Бога, чтобы пришла на него Его милость и укрепила его. И так он достигает степени преуспевших в добродетели.

Письмо 22-е

Утроба моей души! Почему унываешь? Почему отчаиваешься? Почему изнемогаешь? Так легко ты отказываешься от борьбы?

Вот попустил Бог бесам тебя встряхнуть немного, чтобы ты увидел, где находишься. Чтобы стала явной гордость, чтобы смирилось твое сердце. Чтобы ты познал, что ты — человек, [и усвоил заповедь] «познай самого себя». Чтобы ты стал сострадательным к согрешающим и нисколько их не осуждал.

Как ты узнаешь о немощи естества, если тебя не разбудят вороны? Если сладкий Иисус не уменьшит Свою благодать, как ты научишься искусству всех искусств и науке всех наук?

Сейчас ты учишься этому искусству. Сейчас получаешь награду. Сейчас показываешь, что любишь Христа, а не тогда, когда есть благодать.

Какую же милость окажешь, когда есть благодать? Она сама тогда взывает неизреченно о себе самой: «Авва Отче!»[104] Благодать взывает к Подателю благодати: «Кто может меня отлучить от любви Твоей, Иисусе мой?»[105] Это посредством телесных уст говорит благодать, вселившаяся [в тебя] сила, а не плоть. Таким же образом и бесноватый оскорбляет и хулит посредством человеческих уст.

А плоть без благодати не может сотворить ничего.

Плоть, когда нет благодати, отрекается от Иисуса. Кричит петух. Вспоминает Петр. Плачет горько. Кричит: «Согрешил». Но снова скрывается в горнице. Боится иудеев. Как у мыши, чувствующей снаружи кошек, стучит его сердце. « [Я] с Тобой, — говорит он, — даже если должно мне умереть!»[106] «Не отрекусь от Тебя»[107], — говорит он, когда рядом Христос. Но трижды от Него отрекается, когда Христос уходит.

Итак, видишь? Понимаешь, какая великая тайна кроется здесь, в этих словах? Христос ходатайствует за нас в Духе Святом. Поэтому, когда Он приходит, мы становимся риторами. Рыбаки — учителями. Блудники целомудрствуют. Воры не крадут. И все каются. И кто всё это сделал? Один Ведущий. благой Кормчий. Сладкий Иисус. Единственная Любовь.

Когда человек понимает человеческую боль? Когда сам почувствует боль. Когда пройдет через подобное. Тогда он познаёт, понимает боль другого. А иначе он остается жестоким [и никого] не жалеет. Разве что окажется добрым от природы. Но всё то, что от природы, ни чести не удостаивается, ни бесчестия. А подвиги и падения — [дело] произволения.

Так как же мы научимся этой всеобъемлющей[108] науке, если нас не встряхнет искушение? Ведь если бы ушла благодать, — что там ты и я! — даже святые апостолы не были бы апостолами! Как может глина, глиняный сосуд, удержать воду, если не будет обожжен в огне? Бог нас хочет сделать такими, как борцы на арене или как мяч, которым играют.

Он возводит тебя на Небеса. Показывает тебе то, что глаз страстного человека не видел и ухо пекущегося о вещественном не слышало. И хотя ты нисколько не согрешил, Он переворачивает страницу и бросает тебя в преисподнюю. И радуется, когда видит, что ты, как борец, сражаешься со всеми полчищами бесовскими. Но оставь меня и возьми Павла[109]. Он, после того как поднялся до третьего неба и видел и слышал неизреченное, снова возглашает: «Дано мне жало в плотъ!»[110] Так поступает Крепкий силою до тех пор, пока не соделает человека [совершенным]. Он заставляет его восходить, созерцать, нисходить и утруждаться. И учит его относиться к этому, к тому и другому, как к обычному делу, чтобы эти обычные изменения не были для него чувствительны. «И то и другое, — говорит Он тебе, — ради Меня».

Итак, не желаешь страдать? Не желай восходить. Если кто не желает терпеть скорби, пусть не просит себе и благодати.