Полное собрание творений

Напишу вам немного о ней, чтобы вы знали. Ведь я был очень отважен в этом и проник во все способы молитвы. Попробовал всё. Ибо когда благодать приближается к человеку, тогда ум — эта бесстыдная птица, как его называет авва Исаак[158], — хочет проникнуть во всё, попробовать всё. Начинает от создания Адама и заканчивает глубинами и высотами, так что если Бог ему не положит преград, он не возвратится назад.

Так вот, этот способ сердечной молитвы — это способ делания, который мы применяем, чтобы удержать ум в сердце. И когда умножится благодать, она захватывает ум в созерцание, и пылает сердце от божественного рачения, и весь человек горит от любви. Тогда ум оказывается совершенно соединившимся с Богом. Пресуществляется и тает, как тает воск, когда приближается к огню, или как железо, [раскаляясь,] уподобляется огню. И естество железа не изменяется, но сколько пребывает в огне, столько остается едино с огнем, а когда жар уменьшится, возвращается снова к своей природной твердости.

Это называется созерцанием. И царствует в уме тишина. И умиротворяется всё тело. Тогда молящийся молится и словами, и произвольными молитвами и восходит в созерцание, не заключая ум в сердце.

Ибо умная молитва совершается для того, чтобы пришла благодать.

Когда есть благодать, ум не парит. А когда ум обретает устойчивость, он применяет все виды молитвы, пробует всё.

Так вот, способ, который применяют те, о ком ты мне рассказала, — это не прелесть, однако может легко перейти в прелесть, ибо ум их прост, не очищен и принимает мечтания за созерцание.

Например, на берегу есть родник, чистая вода которого течет в море. Внезапно происходит волнение, и выходит море из берегов, и морская вода замутняет наш маленький источник. А ну-ка давай, какой бы умной ты ни была, очисти теперь воду источника от морской воды! Подобное происходит и в уме. Вникни же в то, о чем я говорю.

Бесы — это духи. Поэтому они сродны и подобны нашему собственному духу, уму. А ум, будучи кормильцем души, — поскольку он приносит все виды умных движений и мысли в сердце, а сердце это процеживает и дает это разуму, — ум, таким образом, обманывается, как в примере с источником. То есть воровским образом нечистый дух замутняет ум, и тот, по обычаю, дает это сердцу, как есть. И если сердце нечисто, оно вслепую дает это разуму. И тогда помрачается и чернеет душа. И с тех пор вместо созерцания постоянно принимает мечтания. И таким образом произошли все прелести и возникли ереси.

Однако если человек насытится благодатью, и всегда внимателен, и никогда не впадает в самоуверенность, не доверяет самому себе и до конца своих дней не разлучается со страхом, то, когда приблизится лукавый, человек видит, что происходит нечто ненормальное, что-то необычное. И тогда ум, сердце, разум — вся сила души ищет могущего спасти. Ищет Того,

Кто всё привел из небытия в бытие и всё процеживает. Он может отделить воды от вод[159]. И когда горячо, с изобильными слезами, Его призываешь, тогда делается явным обман и ты узнаёшь способ избежать прелести. И когда это испробуешь много раз, становишься человеком-делателем. И беспредельно прославляешь, благодаришь Бога, Который открывает нам ум, чтобы мы узнавали ловушки и ухищрения лукавого и убегали от них.

И я истинно вам говорю, что проник во все прибежища врага и после жестокого единоборства вышел [из них] благодатью Господней. И теперь, если кто-нибудь немощен, я могу по благодати Божией избавить его от болезни помыслов и недуга прелести. Достаточно того, чтобы он меня слушался. Ведь если уловленный в прелесть будет слушаться [не себя, а] другого, то [для лукавого] есть опасность, что тот избавится от прелести и лукавый его потеряет. Поэтому он ему советует, его убеждает никому другому больше не верить, никогда не слушаться никого другого, но впредь принимать только свои собственные помыслы, верить только своему собственному рассуждению.

В этом несмиренном мудровании скрывается тот самый великий эгоизм, сатанинская гордость еретиков, всех прельщенных, которые не хотят обратиться.

Пусть же Христос наш, истинный Свет, просветит и направит стопы каждого, кто желает к Нему прийти.

Вы же, если любите умную молитву, скорбите и плачьте, взыскуя Иисуса. И Он откроется в огненной любви, которая попаляет все страсти. И вы будете походить на сильно влюбленного, которому стоит лишь вспомнить любимое лицо, как сразу забьется его сердце, а из глаз потекут слезы. Такое вот божественное рачение и огонь любви должны гореть в сердце. Так что только услышит оно или скажет: «Господи Иисусе Христе мой, сладкая моя любовь!» или «Сладкая моя Матушка, Пресвятая Дева!» — сразу польются слезы.

Все святые сотворили много похвал нашей Пресвятой Богородице, но я, убогий, не нашел более прекрасной и более сладкой похвалы и именования, чем призывать Ее в каждый миг так: «Матерь моя! Сладкая моя Матушка! Да придет в Твои руки по исходе [из тела] моя душа и ими да передана будет Создателю своему, Единородному Твоему Сыну. Иного не желаем, сладкая наша Матушка, как только отдать душу во время воспламенения божественного рачения в пламенной оной любви, когда пылает наша душа, и останавливается ум, и веет благоуханное дыхание в тонком дуновении, и покрывается мраком, когда чувства замирают и царствует Вожделенный, Рачение, Любовь и Жизнь, всегда сладкий Иисус».

Посему, чадца Небесного Отца и наследники Его Царствия, бегите, спешите, плачьте, радуйтесь, источайте слезы любви. Сокройте ваш ум в сокрывшем Свое тело в земле, чтобы нас спасти. Сладкий Иисус спустился, чтобы мы поднялись. Умер и воскрес, чтобы воскресить нас. Возрадуйтесь, взыграйте, так как мы удостоились стать Его чадами, наслаждаться вечными Его благами и еще здесь вместе радоваться в Его беспредельной любви.

Письмо 37-е

Снова и снова [пишу] возлюбленной моей дочери со всеми во Христе сестрами.

Молюсь о вас со многими слезами, в любви Христовой, чистой и полной.

Итак, ты мне пишешь, что у тебя много искушений. Но ими, дитя мое, совершается очищение нашей души. Где скорби, где искушения — там находится и благодать. Там обретешь сладчайшего Иисуса.