– Достаточно, – прервала его Эдра, – продолжай.
– Кельр, сын Гриона и Диры, стал Советником Сарха на следующий день после этого. Я не просто так упомянул его мать. Именно она потом запечатлела на стене этого зала облик Сарха…
– Откуда ты знаешь? – изумилась Наставница. – Мне это неизвестно!
– Джэд рассказывал.
– Когда?!
– Пока мы были одни в доме Мариэль…
«Как странно: ничего не изменилось. За окном – глубокое чистое небо. Солнечные пятна на мозаиках пола, на узорах крыльев Эдры. Тот же нежный запах лиома, пропитавший одежду Наставницы, и ничем не примечательное утро, и скучные уроки… Но ведь был Мариник, и Мариэль, и Рэг, и Тор…»
Он поднял голову и увидел грубый чёрный талисман на груди Эдры – тот самый, о котором говорил Синеглазый в полумраке комнаты бревенчатого дома, и всё нахлынуло: страх, тусклый мертвенный свет, заливший пустой мир, и навсегда закрытые любимые глаза, и рука в пыли, и боль, и бесконечное отчаяние… Перехватило дыхание.
Юноша очнулся и понял, что Эдра придерживает его, взволнованно заглядывая в лицо:
– Что с тобой, Дэр?!
– Всё хорошо, – встряхнулся он. – Сейчас… хорошо.
Наставница села с ним рядом, заботливо коснулась щеки:
– Ты совсем бледный.
– Ничего, – улыбнулся он, – я остановился на Кельре. Так вот…
– Ты вернулся совсем иным, – вдруг вставила Эдра. – Мне кажется, ты многое держишь в себе – из того, что трудно выносить одному.
– Спасибо, Наставница, – покачал головой Дэрэк, – но я теперь не один, даже в мыслях. Особенно – в мыслях! И надеюсь, навсегда!
Лэктэрх изящно повела крылом:
– Тогда продолжим.
«Дэрэк, ты очень занят?»
Как вовремя этот требовательный и желанный голос! Когда бы ни раздался. Зачем ему теперь магия, если сам Хранитель Саора говорит с ним напрямую!