Безымянные

22
18
20
22
24
26
28
30

Тут Кенджи вспомнил лучи света, бьющие из земли, и небо без единого облака, такого же цвета, что и песок.

– Это многое объясняет… – пробормотал альбинос.

– Всё нормально? – философ пристально смотрел на него.

– Да, – ответил Кенджи, – помните пещеру, о которой говорил рав-серен? Мы нашли её и переждали там бурю. В глубине этой пещеры была стена, сплошь покрытая письменами и символами. Мы с Номером Четыре…

Мысль о Зайне заставила Кенджи замолчать.

– Вы и Номер Четыре… что? – раздался голос философа.

– Мы нашли эти надписи в пещере и изучили их. Это оказались имена на всевозможных языках, большую часть которых я даже не знаю. Но, что интересно, имена были перечёркнуты! И ещё символы…

Кенджи отломил одну из сухих веток и начал чертить ею на земле. Альбинос выводил символы в точности, как они были изображены в пещере, хоть и думал в этот момент о Зайне. Как они вместе разглядывали письмена в пурпурном свете камней. Как она брала его за руку, и какой нежной казалась ему её кожа…

Закончив рисовать, Кенджи отошёл в сторону.

– Изображений было очень много, но они повторялись, – пояснил он. – Я думаю, что нашёл все разновидности, хотя разобрать было довольно трудно.

Аркадий опустился на корточки и замер над символами.

– Да… Это, действительно, кое-что объясняет.

Философ ещё некоторое время разглядывал изображения.

– Вот этот, – Аркадий ткнул длинный палец в окружность с точкой посередине. – Думаю, что именно эту точку мы наблюдали в небе. Номер Пять тогда предположил, что это чёрная дыра, но я пришёл к выводу, что это ядро мира. И, по всей видимости, оно где-то здесь – в этом лесу.

– Почему именно здесь?

– Точка была на небе зелёного цвета… Это значит, что мы находились внутри сферы под лесом. Следовательно, она где-то рядом.

– Вероятно, оттого всё и случается именно в этом лесу, – задумчиво произнёс Кенджи, запустив руки в густые белые волосы.

– Что вы имеете в виду, Номер Шесть? Что случается? – философ испуганно посмотрел на альбиноса.

Кенджи молчал.

– Номер Шесть, а где все остальные? – спросил философ, поднимаясь на ноги.