Леди Каладана,

22
18
20
22
24
26
28
30

Лето поднял на Шаддама серые глаза.

– Совсем напротив, я вполне удовлетворен тем, что тогда сделал. Это был единственный способ сохранить мою честь.

– Но ведь вы могли бы обладать намного большими сокровищами, разве не так, хм-м-м? – произнес Фенринг.

– Это не единственное мерило человеческого достоинства, – ответил Лето. – Я вполне могу допустить, что владения Лондинов станут великолепной жемчужиной в моем семейном достоянии и прекрасным наследством для моего сына, будущего герцога. – Лето сжал кулак и ощутил, как перстень с герцогской печатью врезался в его палец. – Что касается Викки Лондин, то я нахожу ее интересной и умной женщиной. Но если условием нашего брака является уничтожение моего благородного брата, то я отказываюсь. Если это испытание, то считайте, что я потерпел неудачу. – Он гордо поднял голову. – Но по моим критериям я выдержал его. Я не продам честь за материальное богатство или политическое влияние.

Шаддам плотно сжал губы.

– Мы присмотрелись к Радживу Лондину, в частности, к его публичным и частным высказываниям. Я уверен, что он активный член Союза Благородных! Самое меньшее, он сочувствует подрывному движению. Его следует наказать.

– Это требуется доказать в имперском суде, сир, – возразил Лето. – Я никогда не любил герцога Фаусто Вердена, но я бы сказал то же самое и о нем.

Лицо Шаддама окаменело.

– Я являюсь полноправным арбитром имперского законодательства, и мы должны делать все возможное, чтобы сокрушить это разрушительное движение. Вы же сами посещали Оторио. Вы же видели, насколько они жестоки и беспощадны.

– Я стал свидетелем злодеяния Якссона Ару, – признал Лето. – Но я не вижу такого же преступления на Радживе Лондине. Вы можете не соглашаться с его критическими высказываниями, но если противоречие имперской политике равнозначно смертному приговору, то Империя явно не то, что я о ней всегда думал.

Фенринг нервно всплеснул руками.

– Хм-м-м, я прошу вас пересмотреть свое решение, герцог Лето. Ставки очень высоки. Движение мятежников необходимо разоблачить и искоренить.

– Вы, конечно, можете искать врагов под своей кроватью, если хотите. – Лето понизил голос. – С меня хватит политики, я сыт ею по горло. Я сделал ошибку, прибыв на Кайтэйн и погнавшись за ложной целью.

Герцог задумался, и его захлестнули воспоминания о Джессике. Она столько лет оставалась его верной спутницей. Но ее верность Ордену перевесила любовь к мужчине. Политика! Он решил написать вежливое письмо Викке Лондин, поблагодарить за приятное общение и пожелать ей всего наилучшего. Сейчас не время строить личные отношения.

– Я возвращаюсь на Каладан. Мой народ ожидает своего правителя, и мне, кроме того, надо подавать сыну образцовый пример.

Лето церемонно поклонился, повернулся и вышел.

Шаддам и Фенринг так сильно изумились, что ни один из них не окликнул герцога, хотя он вышел, не дождавшись разрешения Императора.

Сидя в своем тайном алькове, императрица Ариката с большим интересом слушала этот разговор. Поведение Лето показалось ей восхитительным; она внимательно следила за всеми его приключениями и действиями с тех пор, как он прибыл ко двору. Ариката отчетливо видела душевную боль герцога и понимала, что он переживает из-за утраченной любви.

Каладан никогда не считался важной планетой в анналах Ландсраада, но Ариката имела свои обязанности. После того как Лето покинул императорское крыло дворца, она написала отчет и по секретному каналу отправила его в серебряную Иглу, где его должны были тотчас же передать лично ур-директору КАНИКТ Малине Ару.

* * *

Я слышу твои аргументы и оправдания, но они бледнеют в сравнении со спором голосов, бушующим в моем разуме.