– Да, конечно. Наравне со всеми. Ни разу не отказался и не струсил. И листовки расклеивал, и диверсии проводил, и сбор разведданных… Правда, вел он себя на заданиях так… – Ласточка потерла лоб, подбирая нужное слово. – Ну, будто он ничего не боялся. Неразумно и неосмотрительно.
– Это я тоже знаю, – сказал Завьялов. – Может быть, просто у него такой характер?
– Наверно, так и есть, – согласилась Ласточка.
– Кстати, что вы можете сказать о его характере? – спросил старший лейтенант.
– Да что я могу сказать, – задумалась женщина. – Веселый он был. Никогда не унывал, не отчаивался. Всегда улыбался. Улыбка у него красивая… Он просто-таки расцветал, когда улыбался.
– Наверно, и женщинам он нравился – с такой-то улыбкой, – предположил Завьялов, глянул на Ласточку и замахал руками: – Нет-нет, я без всяких намеков! Просто мы говорим о его характере.
– Наверно, нравился, – пожала плечами женщина.
– Я вот что хочу спросить… – помялся Завьялов. – Опять же, без всяких намеков… Сколько времени он увивался вокруг вас?
– В каком смысле? – с недоумением спросила Ласточка.
– Да все в том же самом, – почесал затылок Завьялов. – Ну, там разные комплименты, намеки и прочее… Я это спрашиваю потому, – поспешил пояснить он, – что обычно в таких случаях мужчины пускаются в откровения, а значит, могут сказать о себе что-то интересное. Гиви говорил, что этот Бильярдист предлагал вам золото.
– Ах, вон вы о чем! – усмехнулась Ласточка. – Золото… Да, был такой разговор. Даже целых два разговора. Хотя произошедшее и разговорами нельзя назвать. Так, намеки…
– И все равно расскажите об этом как можно подробнее. Не упуская никаких деталей.
– Так я почти ничего уже и не помню…
– Ну, что помните.
– Золото… Да, он намекал мне, что если я соглашусь… ну, вы понимаете, о чем я… так вот, если я соглашусь, то не пожалею. Он, дескать, человек богатый, даром что война, у него где-то и золотишко припрятано. Осыплет, значит, меня золотишком и осчастливит… При этом он сказал одну странную фразу… погодите-ка, постараюсь припомнить. Да, вот. Война, сказал он, рано или поздно закончится, и никто не знает, кто в ней победит, а жить-то все равно надо. А золото, мол, пригодится при любой власти. Я у него спросила: откуда же у тебя такое богатство? Он на это рассмеялся и сказал, что богатство для него все равно что игрушки, оно так и липнет к его рукам, потому что у него редкая профессия.
– Он не сказал, что это за профессия?
– Нет. Наоборот, он вдруг стал очень серьезным, сказал, что пошутил, и попросил, чтобы я забыла об этом разговоре. Но через месяц или, может, через два он опять затеял такой разговор… Опять же, не напрямую, а все больше намеками и как бы в шутливом тоне.
– Скажите, о чем еще вы с ним говорили с глазу на глаз? Я думаю, не только о золоте и жизни после войны…
– Я вас не понимаю! – женщина опять вспыхнула.
– Ой, мама моя родная! – досадливо поморщился Завьялов. – Легче идти в атаку против танка, чем беседовать с женщиной на такие темы! Я имею в виду, может, он в разговоре с вами назвал свое настоящее имя? Или сообщил что-нибудь из своей жизни? Или обмолвился о каких-то своих знакомых?